За время в пути никто не проронил ни слова. Так и спустились они все вместе в лифте, восемь разделенных молчанием человек. Гуськом прошли сырой, с морскими запахами коридор, ступили на подсвеченный, мокрый от брызг перрон. Из-под каблуков серебристо-черных туфель Марсаны при ходьбе вылетали длинные искры-змейки, растекались по мокрому, а затем их словно задувало ветром. «Зря я не сменил рубаху», — с опозданием пожалел Кир-Кор. На ветру среди вымерших представителей верхней юры возникло заметное оживление.
Борт о борт с «Алмазом» был пришвартован гоночный тримаран, экипаж которого и составляли пернатоголовые. Тримаран назывался «Амхара».
— Поддержите меня, Кирилл. — Опершись на руку спутника, Марсана сняла искрометные туфли. При искусственном освещении ее длинные ноги казались длиннее, чем днем. Океан был залит мерцанием лунного серебра. Луну закрывало собой широкое днище «Пацифики». Сверху все еще капало.
Помогая Марсане подняться на палубу катамарана, Кир-Кор неожиданно осознал, что близость этой женщины, легкое прикосновение ее рук волнуют его. Он удивился своим ощущениям, но разбираться в этом не стал. Вероятно, ему просто нравился ее вечерний наряд, вот и все. Короткое искристо-черное платье временами отсвечивало синим и фиолетовым, и возникал эффект «павлиньего глаза». Марсана выглядела задумчивой, от ее недавней порывистости не осталось и следа. Задумчивость и «павлиньи глаза» на одежде были ей очень к лицу. Он смотрел на нее, и его охватывало ощущение какой-то неясной тревоги.
«Синяя птица» сбавила скорость — перрон зачерпнул воду сразу всей плоскостью.
— Внимание! — запоздало выкрикнул Матис. Поток смыл оба суденышка — тримаран грохнулся о борт «Алмаза», Марсана взмахнула руками, Кир-Кор успел поймать ее над канатами релинга. И в этот момент ощутимо упал на лицо свет луны. «Синяя птица» ускользала летучим призраком — дальше и дальше габаритные огни. Наверху — два золотисто-желтых пятна, как глаза тигра.
— Кирилл, вы забыли поставить меня на палубу, — сказала Марсана. — Благодарю, у вас замечательная реакция. Матис, где мои хайступс? — Очевидно, спросила про туфли.
Туфель на палубе не было.
— Проклятье, — сказал Матис и посмотрел за борт.
Пернатоголовые мореходы о чем-то громко переговаривались, их голоса напоминали голоса чаек. Кир-Кор не мог разобрать ни слова — язык был совершенно ему не знаком. Ветра не было. Пологие длинные волны мягко приподнимали и опускали катамаран, и, после того, (сак экипаж тримарана умолк, над океаном распространилось удивительное лунное спокойствие.
Низкий остров, куда устремила бег оконтуренная светосигналами тень «Синей птицы», казался подножием другого, отделенного проливом, высокого острова, обернутого золотисто-огненной лентой: пирсы, береговые причалы, яхтэллинги. Жилой ярус угадывался по приглушенно-мягкому сиянию линий, точек, пунктирных штрихов на террасах. Севернее возвышался над лунным зеркалом третий остров, и не нужно было ничьих подсказок, чтобы понять: Театральный. Эта округлая гора, укрытая одеялом зелени, напоминала густую крону платана, опоясанную гирляндами разнообразных огней. Вершину венчал архитектурный шедевр — невыразимо прелестная хрустально-голубая диадема. Еще выше — плавно колыхался в воздухе, подобно занавесям полярного сияния, бело-розово-голубой шедевр светопластики. Нечто вроде полусвернутых, обнимающих друг друга крыльев.
— Эй, на «Амхаре»! — выкрикнул Матис. — Дистанцию!
«Амхара» быстро и грозно сближалась с катамараном — будто собиралась брать судно на абордаж. Вдоль борта «Амхары» — как вдоль аллеи — пять мраморных статуй. Которая замыкала шеренгу, шевельнула рукой — к ногам Марсаны упала, брызнув искрами, серебристо-черная туфля. Одна, без пары. Туфля с левой ноги. «Амхара» промчалась мимо буквально впритирку. Кто-то из этих девиц рассмеялся. Гортанный смех странно звучал над водой при луне.