«Говорят, вернулся автор письма, которому я посвятил свои публикации. Правда ли это? Если он вернулся, он не может быть автором письма; если он автор письма — он не мог вернуться».
На это воскресший ответил:
«Я вернулся из другого мира, но, несмотря на это, я автор письма. Из этого мира я вынес хорошее правило: не следует принимать близко к сердцу мнение окружающих, а тем более своих друзей. Я вынес оттуда еще кое-что, но это уже не для публичного заявления».
Свадьба состоялась через три месяца. Селестина очень изменилась за это время, она утратила свою неземную наивность, которая была особой чертой ее характера, а вместе с ней и странное представление о жизни небесной, которое внушал ей майор.
Через месяц после свадьбы полковник вынужден был покинуть молодоженов и вернуться на Север. На прощание доктор сказал ему:
— Дорогой друг, я никогда не забуду, что вы для меня сделали.
— Я ничего не сделал, — ответил тот, — я только помог провидению.
Прощаясь с полковником, Селестина расплакалась.
— Почему ты плачешь, Селестина, — удивился старик, — я еще вернусь.
— Знаете, почему она плачет? — спросил доктор. — Я уже сказал ей, что ее мать жива, и она сожалеет, что не может ее увидеть.
— Ты обязательно ее увидишь, — пообещал полковник, — я ее найду.
Оставшись вдвоем с мужем, Селестина обвила его шею руками и сказала, улыбаясь сквозь слезы:
— Рядом с тобой и рядом с моей матерью чего еще желать, чтобы жить на свете?
Полковник уже не составлял счастье молодой женщины. О, любовь, о, сердце! О, человеческий эгоизм!
БЕЗЫМЯННЫЙ ЦВЕТОК
© Перевод Е. Белякова
Ясное весеннее утро. Но на душе у Мартиньи пасмурно. Вчера она была на свадьбе и, вернувшись домой, не смогла скрыть от тетки тоску, причиной которой была радость окружающих, особенно новобрачных.
Мартинье шел… Она родилась уже давно. И все, кто был в доме при ее рождении, желали ей всего самого лучшего. Отец не помнил себя от радости.
— Она будет красавицей!
— Она будет графиней!
— Она будет королевой!
Такое будущее пророчили ей родители и их друзья.
С тех пор прошло… Сердце Мартиньи сжимается. Прошло сорок три года или сорок пять, если верить тетушке; Мартинья, однако, утверждает, что только сорок три. Примем на веру эту цифру. Если тебе, читательница, двадцать, ты не придашь тому большое значение, но если тебе под сорок и ты находишься в положении Мартиньи… Посмотрим, не убавишь ли ты себе один-два годика. Что за беда, если ты случайно собьешься со счета. Сорок три — сорок два, какая разница!
Естественно, читательница ждет, что сейчас появится муж Мартиньи, который принимал ванну или просматривал в своем кабинете газеты. Но нет, у Мартиньи мужа нет и никогда не было. Мартинья — старая дева. Вот почему так мрачна ее душа в это ясное, чистое утро, на следующий день после чужого свадебного торжества.
Одна, всегда одна, одна до самой смерти. А смерть, видно, придет не скоро: Мартинья здоровая и сильная, как ломовой извозчик. Родители давно умерли, и у нее никого нет, кроме старой тетки. Кто виноват в ее одиночестве? Судьба или она сама? Иногда Мартинья думает, что — судьба, а иногда винит во всем себя одну.
Правду же мы узнаем, если откроем вместе с Мартиньей ящик стола, достанем оттуда шкатулку, а из шкатулки — старомодную сумочку, в которой хранятся ее любовные реликвии. Да, в это утро растревоженной чужим счастьем Мартинье захотелось оживить прошлое. Но она колебалась:
— Ни к чему это. Будет только хуже. Зачем будить воспоминания?
Но желание хоть на несколько минут вернуть прошлое победило.
Она открыла ящик, шкатулку и сумочку и достала оттуда письма. Сколько лет не прикасалась она к былому своей юности! С глубоким волнением взяла она в руки старые письма.
«От кого это письмо? — думала она, рассматривая первую реликвию. — „Твой Жука“. Какой Жука? А! Сын Брито Брандан. „Клянусь, я буду любить тебя вечно“ — и вскоре женился на другой. А я бы могла пойти за него на костер. С ним мы встретились на балу в клубе Флуминенсе. Как он был красив! Высокий, стройный, с тонкими усиками. А глаза! Ни у кого больше не видела я таких глаз. В тот вечер он танцевал только со мной. А потом все вечера проводил под моими окнами, пока не был представлен родителям. Сначала он бывал у нас редко, потом все чаще и чаще. Сколько это длилось? Не помню: полгода или около того. А потом вдруг все кончилось, и он женился на другой».
Мартинья прочла письмо до конца и отложила в сторону. «Клянусь, я буду любить тебя вечно!»