В Лесном, на одной из остановок, в трамвай вошел летчик в морской фуражке, как у Лунина, но в короткой кожаной куртке с застежкой "молния" на груди вместо кителя, – такие куртки часто носят летом на аэродромах. На рукавах у него не было знаков различия. Это был человек среднего роста, лет около тридцати, с округлым лицом и маленькими умными, внимательными глазами. Войдя, он остановился на площадке прямо против Лунина и стал с приязненной, но холодноватой улыбкой разглядывать его всего – лицо, плечи, китель, чемодан. Так, молча, они проехали несколько остановок. Потом летчик в куртке сказал:
– Нам с вами здесь, майор.
И Лунин послушно вышел за ним.
Поклонная гора оказалась не горой, а громадной ямой, дно которой было покрыто крышами деревянных дачек. Лунин и его спутник пошли вниз по крутой немощеной дороге.
– Инструктор лётной школы? – спросил летчик в куртке, продолжая разглядывать Лунина сбоку.
Лунин кивнул.
– С юга?
Лунин опять кивнул.
– Выпросились на фронт?
– Выпросился.
– В город на машине прорвались?
"Что за чёрт, он всё про меня знает", – подумал Лунин.
Штаб найти было нетрудно – по проводам, сбегавшимся со всех сторон к одной дачке. Но проводов этих, видимо, было недостаточно, потому что возле дачки несколько связистов разматывали клубки проволоки. Они были странно одеты: смесь флотского и армейского обмундирования. Увидев спутника Лунина, они бросили работу и выпрямились.
– Ну как, все побывали в воде? – спросил шедший за Луниным летчик.
– Все, – ответили связисты хором.
Летчик в куртке остановился и разглядывал их так же внимательно, как давеча разглядывал Лунина.
– Как устроились? – спросил он.
– Устроились хорошо, – сказал один из связистов, выходя вперед. – Вот обмундирования всё не дают взамен пропавшего. Видите, в чем ходим.
На нем была старая расстегнутая красноармейская шинель поверх флотской тельняшки.
– Насчет обмундирования я сейчас поговорю, – сказал летчик.
Он помолчал, с явным удовольствием разглядывая молодое суховатое лицо связиста. Потом продолжал:
– Так ты, Игнатов, значит, выплыл… Это хорошо. Сколько же ты плавал?
– Сначала четыре часа, потом подобрали. А потом два часа, и опять подобрали…
– А девушки?
– Двоих нету.
– Маня Соколова?
– Соколова хорошо плавала. Ее "Мессершмитты" в воде застрелили.
Связист говорил понизив голос и угрюмо поглядывая на Лунина. Ему, видимо, было неприятно вести этот разговор при постороннем человеке.
– Вам сюда, майор, – сказал летчик Лунину. – Заходите. А я еще здесь потолкую.
Лунин прошел через садик. Огненные георгины цвели перед верандой. Поднявшись на крыльцо, он вошел.
Дежурный сидел возле своих телефонов в одной рубашке и пришивал к кителю чистый воротничок. Мальчишеское лицо его было черно от загара. Увидев Лунина, он перегрыз нитку белыми крепкими зубами, надел китель и оказался лейтенантом.
Взяв бумаги Лунина, он просмотрел их и сказал, что сейчас доложит заместителю начальника штаба. Он двинулся с бумагами к двери в соседнюю комнату, но в эту минуту вошел тот летчик, с которым Лунин встретился в трамвае. Лейтенант мгновенно остановился, выпрямился, козырнул и крикнул:
– Смирно!
Он начал было рапортовать:
– Товарищ комиссар…
Но тот прервал его, скучливо взмахнув рукой.
"Комиссар дивизии, – понял наконец Лунин. – Молодой!"
– Хорошо у вас тут, – сказал комиссар, глянув через открытое окно на георгины.
– Не знаю, – ответил лейтенант. – Я еще не осмотрелся, вчера вечером только прибыли. В Таллине цветов еще больше было.
– Кто здесь старший на рейде? – спросил комиссар.
– Заместитель начальника штаба.
– Начальник штаба.
– Заместитель…
– Он уже начальник штаба, – сказал комиссар твердо.
– А подполковник? – спросил лейтенант испуганно.
Комиссар промолчал.
– Утонул?
Комиссар кивнул.
– Это проверено?
Комиссар кивнул еще раз.
Они долго молча стояли друг против друга. Потом лейтенант выпрямился и спросил совсем по-другому, вполне официально:
– Вы к начальнику штаба, товарищ комиссар?