Она тоже изменилась, хотя мы не виделись с ней каких-нибудь три недели. Голова и плечи ее были закутаны в мокрый рваный шерстяной платок. Лицо не казалось больше ни таким белым, ни таким круглым. Маленький носик заострился. В глазах, приветливо смотревших на меня, я заметил усталость и беспокойство.
– Вы долго здесь будете? – спросила она.
– Мы завтра уходим на фронт, – ответил я, понизив голос. – Рано утром.
Она взглянула за забор и сказала:
– У вас есть и девушки.
– Да. Девять девушек.
– Они тоже пойдут с вами?
– Конечно.
Помолчав, она спросила:
– Послушай… А мне можно?..
Я сразу понял, чего она хочет. И все возликовало во мне: она будет со мною в отряде! Мы завтра отправимся вместе, и она все время будет рядом… Но можно ли?.. Как это сделать?..
И я сразу принялся действовать.
– Алешка! – крикнул я.
Маленькая голова Воскобойникова торчала над забором. Он с любопытством разглядывал нас. Когда я его окликнул, он нагнулся, пролез в дырку и подошел. Я их познакомил и стал просить его помочь устроить Варю в отряд. Комиссар знает его гораздо лучше, чем меня, и непременно с ним посчитается.
– Я за нее ручаюсь! – пылко говорил я торопясь. – Я с ней работал и все про нее знаю. Ее отец был большевик, сидел на каторге и прошлый год убит в бою. Нужно, чтобы она пошла с нами!
Воскобойников внимательно оглядел ее.
– Хорошо, – сказал он. – Я пойду спрошу комиссара.
Он уже нагнулся, чтобы нырнуть в дырку.
– Постойте… – остановила его Варя. – Я не одна… Есть еще человек…
Я сразу понял, о ком она говорит, и вся радость моя погасла: опять Лева Кравец… Она хочет, чтобы Лева Кравец пошел с нами… Не будем мы с ней вместе, не будем вдвоем. Всюду с нами потащится Лева Кравец…
– Зачем ему к нам в отряд? – спросил я. – Да он и сам не захочет.
– Нет, он хочет, хочет! – сказала она торопливо. – Конечно, его не отпускают, но он говорит, что в такое время не может сидеть в городе. Я сегодня его видела, и он сказал, что хочет в отряд, и просил меня найти тебя… Это замечательный человек! – говорила она, обращаясь к одному Воскобойникову, так как верила, что от него все зависит. – Большой человек! Он мог бы у вас быть комиссаром, кем угодно, но он хочет пойти рядовым бойцом…
– Ты знаешь его? – спросил меня Воскобойников.
Она не дала мне ответить.
– Он знает, знает! – сказала она поспешно. – Мы все трое друзья – Коля, я и Лева.
– Правда? – спросил меня Воскобойников.
Она умоляюще на меня взглянула.
– Правда, – сказал я.
И Воскобойников пошел к комиссару. Через десять минут он вернулся и сказал, что комиссар сам хочет повидать обоих.
– В общем, я ему напел, и он согласился, – сказал Воскобойников. – Только приведите вашего парня не позже чем через два часа.
Варя сразу же заторопилась и забеспокоилась. Оказалось, она не была уверена, найдет ли Леву Кравеца за два часа. Он так редко бывает дома… Она сунула мне руку и побежала. Но сразу остановилась.
– Слушай… Пойдем со мной… – попросила она.
– Зачем? – удивился я.
– Я хочу, чтобы ты ему сам все сказал.
– А тебе он разве не поверит?
– Нет, поверит, конечно. Но будет беспокоиться. Он стал такой нервный, беспокойный… Он на меня кричит.
– Чего ж он беспокоится? – удивился я.
– Ну, просто у него нервы не в порядке… Трудная работа, и он изнервничался… Если ты ему скажешь, будет совсем другое дело… Пойдем!
У меня не было ни малейшего желания видеть Леву Кравеца. Но я никогда не умел отказать Варе, если она меня просила.
Меня отпустили. И мы пошли.
Снова шагал я с Варей по Фонтанке к далекому дому Левы Кравеца. Шел дождь, совсем стемнело, и очертания огромных зданий смутно вырисовывались на темном небе. Город жил без электричества, и мутные огоньки, которые кое-где мерцали в окнах, были еле различимы. Прохожих мы почти не встречали. Изредка, мерно шагая, проходил патруль – несколько человек с винтовками за плечами. У меня за плечом тоже была винтовка, и благодаря ей я с гордостью чувствовал, что иду по родному городу уже не мальчиком, а мужчиной.
Варя не поглядывала на номера домов, как в прошлый раз, потому что дорога была ей хорошо известна. Она быстро шагала впереди, я еле поспевал за ней. Уверенно свернула она под арку дома, где жил Лева Кравец. Во дворе она остановилась и, подняв голову, стала разглядывать его окна.
– Нет света, – сказала она.
Было еще слишком рано, чтобы там могли лечь спать. Быть может, мама Левы Кравеца ушла из дому?