Когда она садилась в поезд, вагон обычно был наполовину пуст. Но на каждой станции входили все новые пассажиры, и минут через двадцать, когда поезд приближался к мосту, многие уже стояли в проходе. Поезд влетал на мост, и стук колес становился гулком, а свет мелькающим – по вагону быстро проносились смутные скрещенные тени металлических опор. Пассажиры на мосту бросались к окнам – вскрылась река, шел лед. Вода поднялась на удивленье высоко, залила всю пойму, подступила к крылечкам домиков; деревья торчали из воды, и огромные льдины, толпясь перед мостом, сталкиваясь, вставали на дыбы и показывали свои голубые ребра. Но все это видно было только несколько секунд, поезд сбегал с моста, замедляя ход и останавливался на станции Новый Сад – последней перед городом. Тут пассажиры начинали готовиться к выходу; за окнами еще минут пять тянулись новые пятиэтажные дома, облицованные светлой плиткой, строительные краны, и поезд вползал в вокзал.
В эти апрельские дни Вера Петровна как-то раз заметила в своем вагоне новое лицо. Впрочем, сначала Вера Петровна обратила внимание не на лицо, а на книжку; большинство пассажиров ездило в поезде с книжками, и все эти книжки Вера Петровна знала и по ним определяла людей. В руках у молодого этого человека был учебник химии, тот самый, который спрашивали у Веры Петровны все те, кто собирался поступать в медицинский институт. Заинтересовавшись книжкой, заинтересовалась она и ее владельцем. Солдатская гимнастерка без погон, солдатский ремень и черные штатские брюки. Недавно демобилизованный солдат. Без шапки; славное молодое сухощавое лицо; твердые губы, крупный нос, надбровные дуги сильно нависают над глазами; брови и волосы темные. Он листал книгу, стараясь сосредоточиться, вынул из кармана свернутую клеенчатую тетрадь и стал делать выписки карандашом. Но Вера Петровна опытным взглядом определила, что в книге он разбирается плохо и не уверен, что именно надо выписывать.
Когда поезд вбежал на мост и все кинулись к окнам смотреть ледоход, он тоже поднялся со своего места и протискался к окну, возле которого сидела Вера Петровна. Он нечаянно коснулся ногой ее колена и сказал:
– Извините.
Поезд уже сбежал с моста. Она показала глазами на учебник в его руке и спросила:
– Зубрите?
– Смотрит в книгу, видит фигу, – ответил он грустно-насмешливо.
– Что ж так?
– Отвык. То ли забыл, то ли не знал никогда… Да и негде заниматься, места нет.
На этом разговор их окончился, но на следующее утро Вера Петровна, войдя в свой вагон, увидела его снова. Он опять листал свой учебник и, заметив Веру Петровну, улыбнулся. Она кивнула ему и села на свое место у окна.
Он старательно боролся со своей книгой, но Вера Петровна, искоса наблюдавшая за ним, наметанным глазом видела, что из этой борьбы выходит мало толку. Он то хмурился, то зевал; читал второй раз только что прочитанное, беззвучно шевеля губами. Это в конце концов встревожило ее; надо ему помочь, ведь она уже стольким, помогала. До вступительных экзаменов время есть, успеть можно много.
Она поднялась со своего места и села перед ним. Он с облегчением захлопнул книгу и улыбнулся. За крепкими губами были у него крупные зубы, неровные, но очень белые.
– Вы нездешний? – спросила она.
– Нет, я дальний.
Он назвал городок, который был известен Вере Петровне только по имени.
– Кто у вас там?
– Отец и мачеха. И много всякой мелкоты. Сестренки, братишки.
– А кем вы были в армии?
– Радистом.
– Зачем же вы на медицинский? Вам бы лучше в институт связи.
– Не тянет к технике. Да и математики не знаю. Провалюсь.
– Хотите лечить людей?
– Биология меня интересует. Генетика. Происхождение жизни. Я прочел кое-что…
Он назвал ей несколько книг, которых не было у нее в библиотеке и которых она не знала.
– Так вам эта школьная химия должна казаться совсем легкой.
Он рассмеялся:
– Легкой? Да я еле в ней разбираюсь. Я азов не знаю.
– Но ведь среднюю школу вы кончили?
– Тю! Когда это было! Да разве я там по-настоящему учился!
– А что ж вы делали?
– Голубей гонял.
Он говорил о себе, как и прежде, с грустной насмешкой. Это казалось Вере Петровне очень милым, но внушало тревогу. «Он совсем не верит в себя, – думала она. – Так нельзя».
– Сколько вам лет?