Совещание о перемирии происходило в главной квартире, в доме Сальматориса, в то время дворецкого сардинского короля, а впоследствии префекта дворца Наполеона. Пьемонтский генерал Латур и полковник Лас Косте[36] участвовали как представители короля. Граф Латур был старый солдат, генерал-лейтенант сардинской службы, противник всяких новых идей, человек мало образованный, посредственных способностей. Полковник Лас Косте, уроженец Савойи, был в расцвете сил. Он был красноречив, остроумен и производил выгодное впечатление. Условия, выставленные французами, были следующие: король должен был выйти из коалиции и послать уполномоченного в Париж для заключения окончательного мира. До этого времени сохранится состояние перемирия. Чева, Кони, Тортона или, взамен ее, Алессандрия немедленно должны быть переданы французской армии со всей артиллерией и складами. Французская армия будет занимать всю местность, находящуюся в ее обладании к моменту заключения перемирия. Военные дороги во всех направлениях будут открыты для свободного сообщения из армии во Францию и обратно. Валенца будет эвакуирована неаполитанцами и немедленно передана французам на то время, пока они не закончат переправу через р. По. Местная милиция разоружается, а регулярные войска распределяются по гарнизонам таким образом, чтобы никак не тревожить французскую армию.
Теперь австрийцев, оставшихся в изоляции, можно было преследовать вглубь Ломбардии, а освободившуюся часть войск Альпийской армии перевести в Италию. Протяжение коммуникаций с Парижем сокращалось наполовину. Наконец, были получены опорные пункты и большие артиллерийские склады для формирования осадного парка и осады самого Турина, если Директория не согласится на мир.
Вслед за заключением перемирия и по занятии крепостей Кони, Тортона и Чева возник вопрос, нужно ли идти вперед и до каких пор. Считали, что перемирие, по которому сдавались все крепости и пьемонтская армия отделялась от австрийской, было полезно. Но не выгоднее ли прежде, чем идти дальше, воспользоваться приобретенными средствами, чтобы произвести сперва революцию в Пьемонте и Генуе?
Французское правительство имело право отказаться от переговоров и объявить свою волю, предъявив ультиматум. Но так далеко удалиться от Франции и переправиться через Тичино, не будучи спокойным за свой тыл, было бы неполитично.
Короли Сардинии, которые были так полезны Франции, пока оставались верны ей, всего более способствовали ее неудачам, как только изменили свою политику. Намерения врагов Франции при этом дворе не могли создавать даже малейших иллюзий. При дворе этом господствовали дворяне и духовенство — непримиримые враги республики. Если бы французы двинулись вперед и потерпели неудачу, чего не следовало бы ожидать от их ненависти? Даже Генуя вызывала большие сомнения. В ней по-прежнему господствовала олигархия, и приверженцы Франции, как бы много их ни было, не имели влияния на политику. Генуэзские буржуа были хорошими ораторами, но этим и ограничивались их возможности. Управляли олигархи, они командовали войсками и располагали 10 000 крестьян долин Фонтана-Буона и других, которых они призывали на помощь в случае нужды. Где же следовало остановиться после переправы через Тичино? Нужно ли было переправляться через Адду, Олио, Минчио, Адидже, Бренту, Пьяве, Тальяменто, Изонцо? Мудро ли оставлять у себя в тылу такое многочисленное и враждебно настроенное население? Не лучше ли, чтобы продвинуться дальше, идти тише, создавая себе опору во всех занятых странах, сменяя правительства и вверяя управление людям, придерживающимся одинаковых взглядов с нами и имеющим те же интересы? Если французы дойдут до венецианских владений, не будет ли вынуждена эта республика, располагающая пятидесятитысячным войском, перейти на сторону противника?
На это возражали: французская армия должна использовать свою победу; она должна остановиться только там, где имеется наилучшая оборонительная линия против австрийской армии, которая обязательно выйдет из Тироля и Фриуля. Эта линия — Адидже: она прикрывает всю долину р. По, пересекает всю Среднюю и Нижнюю Италию, изолирует крепость Мантую, и, по всей вероятности, эту крепость можно будет взять раньше, чем армия противника будет в состоянии переформироваться и помочь ей.