Огахи считается мастером лирики пейзажа. В его творчестве значительное место занимает описание времен года, садов и цветников. Описывая все прелести весны, он не проходит и мимо тягостей, которые приносит жаркое лето в Хиве и его окрестностях.
О смерти поэта мы не имеем точных данных, однако из свидетельства Юсуфа Баяни, писавшего историю Хорезма, явствует, что Огахи умер через год после присоединения Хивы к России, т. е. в 1874 г.
С. Далимов
Газели
"Оскудели, о кравчий, кувшины с вином зимой..."
* * *
Оскудели, о кравчий, кувшины с вином зимой,
Обогрей нас на сборище этом ночном зимой.
Ты огнем и вином преврати наш приют в цветник,
Хоть казалось бы — где же цветник мы найдем зимой?
В зимний вечер морозный сближает сердца очаг.
Вот блаженство: пображничать тесным кружком зимой.
Хорошо и тому, кто, возлюбленной стан обняв,
Попивает винцо перед тем камельком зимой.
О ночах бедняка что известно тебе, богач,
Возлежащий на шелковом ложе своем зимой?
Он от стужи дрожит, слезы душат его всю ночь...
Горьким стонам внемли, сжалься над бедняком зимой!
Ради бога, на рубища наши взгляни, богач,
Щеголяющий в платье своем меховом зимой!
Стал на диск астролябии лик Огахи похож:
Так от слез пожелтел он, бегущих ручьем зимой.
"С тех пор как я узнал ясней природу жизни..."
* * *
С тех пор как я узнал ясней природу жизни,
Мое занятие — терпеть невзгоду жизни.
Подруга говорит: — Терпи, коль хочешь счастья.
А если не могу, хоть и в угоду жизни?
О сжалься, приюти, — уже потоки горя,
Опоры стен размыв, подходят к своду жизни!
Едва я в мир пришел из недр опочивальни,
Хлебнул я горькую и злую воду жизни.
Длиннейший перечень и горестей и бедствий
Могу я отнести к любому году жизни.
Терзаем старостью и неустройством света,
Я потерял покой, сгубил свободу жизни.
Ох, Огахи, пора забыть тревоги мира,
Ты приближаешься уже к исходу жизни...
"Лишь в сердце моря обретет свое призванье раковина..."
* * *
Лишь в сердце моря обретет свое призванье раковина,
Лишь там жемчужину родит — свое созданье — раковина.
Чистейшим лоном ты пленен, ты знаешь: в несравненных недрах
До времени таит свое очарованье раковина.
Будь сердцем чист, стремись к одной достойной цели, и тогда-то
Жемчужиной вознаградит твои исканья раковина.
А разевающему рот на многое — комочек глины
И ничего другого дать не в состоянье раковина!
Ведь только если грудь от мук у правдолюбца разорвется,
Своей жемчужиной блеснет — плодом страданья — раковина.
Не забывая ни на миг, храни мечту о милой в сердце...
Что без жемчужины твое существованье, раковина?
Ищи упорно, Огахи, единственную из жемчужин,
Ту, для которой целый мир, все мирозданье-раковина.
"Как этот пост расправился со мной!..."
* * *
Как этот пост расправился со мной!
Чад в голове, плетусь я, как хромой.
С лица он сводит цвет, румянец щек,
Из глаз уводит свет, застлав их тьмой.
Он все во мне разладил, разболтал,
И, словно чанг, скрутил мой стан прямой.
Обычай подло камень запустил
В сосуд услад и радости земной.
Я онемел, лишен вина пиров,
Оглох в тоске по сладости хмельной.
Такая смута у меня в уме,
Что прелесть мира стала мне чужой.
Я даже веки не могу поднять,
Как будто одурманен анашой[1].
От изнуренья и брести нет сил,
И нет стремленья обрести покой.
Друзья, не полагайтесь вы теперь
На честь мою, на совесть, ум живой.
И прежде уйму горестей я знал,
А пост еще добавил их с лихвой.
Но, Огахи, вини не только пост:
Ты угнетен и старостью самой.