Тенью угрюмой лицо мне покрыли твои кудри,
Стало мое бытие, угасая впотьмах, горьким.
Не отрекайся от радостей мира — придет время,
Всё вожделенное сделает гибели страх — горьким...
Алчным не будь ибо эта отрава, войдя в душу,
Сделает мед уваженья, что собран в сердцах, горьким.
Трудно поверить, но, в сущности, яд нищеты сладок,
Хоть он и кажется людям на первых порах горьким.
Вот и тебя, Огахи, напоила судьба ядом:
Выпил ты все, что слывет на земле, в небесах горьким.
"Я вечер встречаю стоном..."
* * *
Я вечер встречаю стоном, похожим на трубный звук:
Что, если в начале ночи меня ты покинешь вдруг?
В моем закоулке мрачном безрадостно и темно,
Взойди надо мной, как солнце, и все освети вокруг!
Я — шах, но в стране разлуки, и горестных вздохов дым
Вздымается, словно знамя, над воинством тяжких мук.
Я жалуюсь, унижаюсь, но что ей мои мольбы?
Любимая отвечает с улыбкой: — Не лги, мой друг.
Ты красным пером, стопою бумаги вооружись,
Когда ты хвалу слагаешь прекраснейшей из подруг.
Казалось, чего бы лучше: отшельником становись,
Весь день еда и отрыжка — занятие и досуг.
Увы, мудрец не имеет и сыворотки простой:
Теперь, Огахи, не ценят ума и умелых рук.
"Ты хмуришь лоб..."
* * *
Ты хмуришь лоб — для сердца эти складки жгутов душней,
А кольца локонов сдавили горло души моей.
О пери, не гони белоголовых в вечерний час!
Не будут ли седины в лунном блеске тебе милей?
Ты всем побегам ярости и гнева даешь расти;
Смягчись, ростки добра и состраданья в душе лелей.
О сделай полноводной реку жизни, не поскупись:
Ты на нее поток благодеяний своих излей!
Кто, как скотина, темен и прожорлив, сонлив и туп,-
Тот в наше время на почетном месте среди людей.
Невежество своею славой сделай и ремеслом.
Когда в мехах ты хочешь встретить холод морозных дней.
У нищего один дирхем увидев, богач дрожит
Казной владея, этот грош он хочет отнять скорей.
Один богач и ста миров дарами не будет сыт,
Так что ж бедняк получит из сокровищ вселенной
Зачем же Огахи служить мирабом[8], владеть водой,
Раз у него доселе нет и пяди земли своей?! всей?
"Ничто нам не дается даром..."
* * *
Ничто нам не дается даром — придет расплата в срок,
Одна единственная радость — ста горестей исток.
Лепешкой жалкой одолжаясь, пойми, что навсегда
Ты благодарности обузу сам на себя навлек.
Служи за сто благих посулов, а вздумают прогнать,
Хоть тысячу услуг окажешь — найдут в тебе порок!
За каждую свою услугу — хоть лезь из кожи вон!-
Получишь сто попреков бранных... Таков судьбы урок.
Ты можешь рассыпать алмазы, но людям все равно:
Они твой камень драгоценный сочтут за черепок.
Рыдая, вырой сто колодцев мотыгами ресниц,
Но для себя и капли влаги не заготовишь впрок.
Ты по заслугам небом взыскан, как все вокруг тебя:
Ведь для работы, для заботы тебя и создал бог!
А хочешь сбросить бремя горя — уйди, уединись,
Займи в небытия чертоге спокойный уголок.
Есть, Огахи, еще спасенье от бедствий и нужды:
Всемилостивейшего шаха ты обивай порог...
"Об унижении своем, о том, что мир жесток, я плачу..."
* * *
Об унижении своем, о том, что мир жесток, я плачу.
О том, что горестей моих неудержим поток, я плачу.
Друзей не стало, и один остался я в углу забытом,
О том, что птицей трепещу, заманенной в силок, я плачу.
Оглядываюсь я вокруг — ни в ком не нахожу опоры.
О том, что сердце мне дотла печали пламень сжег, я плачу.
В моей каморке тьма, и в скорбь я с головою окунулся.
О том, что должен плакать я, своей судьбе в упрек, я плачу.
На темном лике лет моих трудов и мук увидев меты,
Прохожий отвращает взор... Презрен и одинок, я плачу.
Мой вид ужасен, словно ад, мое убежище угрюмо.
О том, что от меня бегут, что нет ко мне дорог, я плачу.
Нужду и горе принесли мне одиночество и старость.
О том, что злобный жребий мой на боль меня обрек, я плачу.