При Екатерине II постановка и публикация комедии Капниста натолкнулись на непреодолимые препятствия. Восшествие на престол Павла I подало Капнисту некоторые надежды. Павел I дал свободу Костюшко, выпустил из крепости Новикова, вернул из ссылки Радищева. Журналы Тайной канцелярии заполнены сообщениями о требованиях императора освободить, вернуть из ссылки, разыскать многих сосланных при Екатерине II солдат, крестьян, студентов, чиновников. Конечно, подобные распоряжения нового царя диктовались отнюдь не любовью к справедливости и уважением прав человека, а скорее всего ненавистью к матери — Екатерине II — и всему тому, что делалось при ней. Думается все же, что посвящение Капнистом «Ябеды» Павлу I было вызвано не только соображениями литературной тактики. Следует учитывать то, что император уже в первый год своего царствования издал ряд манифестов и указов, направленных против «ябеды» и «лихоимства». Общеизвестен также изданный именно Павлом I в 1797 году указ, запрещающий помещикам использовать крестьян на барщине более трех дней в неделю и в праздники. Особенное же впечатление на Капниста должен был произвести указ Павла I, отменявший продажу украинских крестьян без земли.
До опубликования «Ябеды» Капнист читал ее в доме у Державина, затем у Львова. По свидетельству современника, посвящение «Ябеды» Павлу I, написанное по совету Львова, сразу же пресекло разговоры по поводу «неслыханной дерзости, с какою выведена в комедии безнравственность губернских чиновников и обнаружены их злоупотребления…»[1]
Комедия вышла из печати в 1798 году, а 22 августа того же года состоялась ее премьера на сцене петербургского Каменного (Большого) театра в юбилей известного комедийного актера А. М. Крутицкого, великолепно сыгравшего Кривосудова. «Ябеда» с большим успехом еще была исполнена 26 августа, 16 и 20 сентября 1798 года, но в дальнейшем последовало «высочайшее» запрещение спектаклей. Затем у Крутицкого, которому Капнист, восхищенный его игрой, уступил право на издание комедии, были отобраны печатные экземпляры «Ябеды».
Возникла даже версия о том, будто автор «Ябеды» был арестован и сослан в Сибирь, но вскоре, не доехав туда, возвращен, после того как император, вместе с наследником — Александром, посмотрел комедию в Эрмитажном театре.[2] Однако возможность этого события до сих пор ничем не подтверждена. Какие-то его следы могли сохраниться в «журналах» Тайной экспедиции, где фиксировались все дела, сколько-нибудь причастные к политике. Записи в них велись с большой скрупулезностью. Такой важный факт, как ссылка с последующим возвращением, должен был быть зарегистрирован в бумагах Тайной экспедиции. Но просмотр дел за 1797 и 1798 годы не выявил ни единой записи, в которой бы шла речь о возврате сосланного человека, как нет и никаких упоминаний о случае, похожем на «ссылку» Капниста.
Версия эта все же не могла возникнуть без всяких оснований. Д. Д. Благой справедливо обратил внимание на строчку из горацианской оды Капниста «Другу сердца», где поэт выражает уверенность в том, что верный «друг сердца» — может быть, жена — последует за ним всюду, куда бы ни занесло его «свирепство рока», даже в «ссылочной Сибири холод».[1]
Не исключена возможность, что существовала лишь угроза ссылки Капниста, которая была быстро предотвращена. Павел I не мог плохо относиться к Капнисту хотя бы потому, что он не принадлежал к числу приближенных Екатерины II. Более того, поэт пользовался доверием и милостью царя. При Павле он был назначен директором всех императорских театров Петербурга. Ему вменялось в обязанность «рассматривание» пьес и «переправление оных, как человеку, совершенно сию часть знающему».[2]
Возглавив театральную дирекцию (с 1799 до 14 августа 1801 года), Капнист улучшил состав актерской труппы — вызвал из Москвы талантливых артистов Шушерина, Пономарева, Сахарова. Чтобы привлечь внимание зрителей к русскому театру, он старался обогатить его репертуар. Сам поэт написал изящный «пастушеский пролог» — одноактную оперу «Клорида и Милон» (1800). Это был его третий опыт на поприще драматурга. Переделка комедии Мольера «Сганарель, или Мнимый рогоносец» (под названием «Сганарев, или Мнимая неверность»), осуществленная еще в конце 1780-х годов, успеха не имела.
2
Впервые об этом говорилось в статье Станислава Моравского «От Мереча до Ковно. V. Нечуйки», помещенной в журнале «Виленский портфель» («Teka Wilenska», 1858, № 5, с. 84–85). П. Н. Берков, основываясь на записи в «Камер-фурьерском церемониальном журнале» от 27 октября 1798 года, где сказано, что в этот день Павел I смотрел оперу «Дидона», отвергает эту версию (П. Н. Берков, Василий Васильевич Капнист, Л. — М., 1950, с. 40–41). А. Мацай подвергает сомнению точку зрения П. Н. Беркова, считая, что Павел I мог смотреть «Ябеду» не 27-го, а 23 октября (А. Мацай, «Ябеда» В. В. Капниста, Киев, 1958, с. 167–170).