Вскоре после завершения не дошедшей до нас трагедии «Гиневра» (см. примеч. к «Металогу трагедии», с. 595) Капнист приступил к написанию «Антигоны». Видимо имея в виду оба эти замысла, он писал Н. И. Гнедичу 29 сентября 1809 г. о том, что «сделался из комедиеписателей плачевным трагиком» (Собр. соч., т. 2, с. 455). В январе 1812 г. Капнист послал план пьесы вместе с обширными выписками из нее В. А. Озерову (см. примеч. 106). Этот план см. в Собр. соч., т. 1, с. 702–706. Озеров направил Капнисту свои замечания, которые не сохранились, но о характере которых позволяет судить ответное письмо Капниста от марта 1812 г. Озеров сожалел, что Капнист «не придерживался Софоклова подлинника» (т. е. одноименной трагедии Софокла), и советовал ему переделать пьесу, в частности изменить конец как малоправдоподобный и противоречащий античным первоисточникам. На это Капнист ответил, что «старался изобразить мою Антигону по отлепку ее в „Эдипе”», т. е. по трагедии самого Озерова «Эдип в Афинах» (Собр. соч., т. 2, с. 470). Что касается финала, то «я рассудил за благо, — писал Капнист, — убить Креона для того, дабы в трагедии моей не одна невинность страдала, но и зло наказано было. Признаюсь вам, что не могу извинить Софокла и Расина за оставление жизни сему извергу. Мы лучше с вами сделали, что убили тирана; и счастие для многих царств было бы, если б мы сыскали многих подражателей. Ни один покаянный монолог тирана никого не тронул» (Собр. соч., т. 2, с. 474). В пьесе Озерова Креон был осужден на казнь. «Я верю вам, — продолжал далее Капнист, — что «Антигона» моя несовершенна; и несмотря на все мои оправдания, не оправдится в своих погрешностях; но переработка оной вовсе мне невозможна. Я написал ее, равно как и «Гиневру», по некоторому несчастному наитию, как говорит Шишков, и одним духом. Не могу работать медленно поспешая, но просто взял да и написал. Поправлять люблю, переделывать для меня несносно» (Собр. соч., т. 2, с. 475). Из этого же письма видно, что Капнист посылал Озерову и свое предисловие к трагедии (напечатано в Собр. соч., т. 1, с. 447–448 по автографу ПД). В предисловии Капнист откровенно сообщал, что «в трагедии моей много почерпнуто из сочинений г-на Озерова; в сем явном похищении я отнюдь не извиняюсь, ибо принужден к тому был невольным наизусть вытвержением прекрасных его стихов, которые неприметно втеснились между моих и делали меня вором». Публиковать «Антигону» Капнист намерен был в задуманном им восьмитомном собрании сочинений. Поэт посылал свою пьесу А. С. Шишкову и Державину, отзывы которых неизвестны. Премьера «Антигоны» состоялась 21 сентября 1814 г. на сцене Петербургского Малого театра. Афиша этого спектакля (оригинал в Гос. центральном театральном музее им. А. А. Бахрушина) воспроизведена в Собр. соч., т. 1, с. 451. Главную роль исполняла Е. С. Семенова, которая, по словам Капниста, «выпросила у меня «Антигону» в бенефис» (письмо к жене от 8 мая 1814 г. — Собр. соч., т. 2, с. 487). О заинтересованности Семеновой этой ролью Капнист писал еще раньше — в апреле — мае 1814 г. Н. И. Гнедичу (см.: Собр. соч., т. 2, с. 486). Спектакль, как явствует из автоэпиграмм поэта (см. №№ 106–108 и примеч. к ним), не имел успеха. В СО появилась двусмысленная и в целом недоброжелательная рецензия. Анонимный критик, между прочим, упрекал автора пьесы в том, что его Антигона — «неестественное лицо, неестественное потому, что перенесть так легко смерть братьев и смерть матери, как Антигона в I действии обязана переносить, — не в естестве человека» (СО, 1814, № 39, с. 43). В ноябре 1814 г., когда Державин гостил у Капниста в Обуховке, было принято решение посвятить трагедию вдовствующей императрице Марин Федоровне (жене Павла I). Вследствие этого в Петербург были направлены письма императрице и ее статс-секретарю В. И. Вилламову (см. Соч., т. 2, с. 488). Однако никаких последствий этот ход не имел. В то время или чуть позже — вопреки своему первоначальному нежеланию переделывать пьесу — Капнист настолько основательно переработал «Антигону» (учтя во многом и замечания Озерова), что создал по сути дела новую трагедию. «Антигона» и во второй своей редакции осталась тираноборческой пьесой, причем эпизод с мотивом отцеубийства в начале второго акта (диалог аргивского посла и Эмона) даже усилил ее политическую остроту. Вторая редакция «Антигоны» представляется более зрелой в художественном отношении. В первой редакции классицистический схематизм и однолинейность образов были доведены до предела. Это в равной мере относится к главным образам пьесы — Антигоне и Креону. Правка в упоминавшемся выше экземпляре ЛГТБ — была ли она сделана с согласия Капниста или без его ведома — означает, что пьеса во второй редакции намечалась к постановке. Д. С. Бабкин уже обратил внимание на необычный вид этой рукописи. К тексту второй редакции подклеен титульный лист, на котором перечислены действующие лица и исполнители ролей, взятые из первой редакции, которая шла единственный раз в бенефис Е. С. Семеновой. Это говорит о том, что в библиотеке придворного театра находились оба варианта «Антигоны». Обращает на себя внимание и то, что на титульном листе рукописи дата премьеры «Антигоны» выглядит так: «181*». В изд. 1849 премьера отнесена к 1815 г. Эта дата перешла и в статью Г. А. Лапкиной «О театральных связях В. В. Капниста» («XVIII век». Сб. 4, М.—Л., 1959, с. 307). Возникает вопрос — была ли это ошибка или же в 1815 г. состоялась постановка второй редакции «Антигоны», не удержавшейся на сцене, как и первая. Вопрос этот остается открытым. Сюжет второй редакции «Антигоны» у Капниста приблизился к древнегреческим мифам и их интерпретации в трагедии Софокла. Озеров так излагал «предысторию» своей пьесы «Эдип в Афинах»: