Выбрать главу

Абухашим, суфий, да будет благословенна его память, сказал, что легче острием иглы исторгнуть из земли большую гору, чем выбросить из сердца грех гордости.

Гордость прячется искусно, не сыскать ее примет. Муравьиный след заметней в пору полуночной мглы. Ты легко ее исторгнуть из души не думай, нет: Легче из земли исторгнешь гору кончиком иглы.

ИЗ ВТОРОГО САДА

* * *

Искандар Греческий во времена завоевания мира при помощи разных хитростей некоей крепостью овладел и разрушить ее повелел. Ему сообщили, что там есть ученый местный, в разрешении всяких трудностей весьма известный. Искандар потребовал его к себе и, увидав, когда тот вошел, лицо некрасивое до удивления, вызывающее у других людей отвращение, сказал: «О, какой ужасный вид! Он других людей смущает и страшит».

Мудрец от этих слов вспылил и, раздраженно усмехаясь, проговорил:

Не смейся над тем, что дурен я собой, Невеждою, неучем грубым не будь. Ведь тело — что ножны, душа же — что меч: В булатном мече, а не в ножнах вся суть.

И еще сказал: чья наружность и чей нрав не хороши, для того кожа на теле как темница для души. Своим существованием он так стеснен, что в сравнении с такой жизнью темница кажется ему привольным местом отдыха.

Того, кто зол и груб и не в ладах с людьми, Несчастным почитай, а не стремись добиться От управителя: «В тюрьму его возьми», Ведь кожа для него на теле, как темница.

И еще сказал: каждый завистник постоянно в волнении и в муке, от него и создателю много докуки. Когда творец что-либо дает другому, он этим возмущается и к тому, чего у него нет, всем сердцем прилепляется.

С повеленьями бога в разладе всегда — Да погибнет он! — тот, чье завистливо око: У другого что-либо завидев, стонать Начинает: «За что обделен я жестоко?»

И еще сказал: кто щедр и мудр, тот с друзьями счет именью своему ведет, а неразумный скряга своим врагам богатство отдает.

Великодушный муж достаток каждый свой К ногам своих друзей с улыбкою бросает, В то время как скупец всё то, что приобрел, Бесславно жизнь прожив, врагам предоставляет

И еще сказал когда мудрец на шутки и насмешки вниманье обращает, он честь свою и славу лишь теряет и пыль позора и презренья поднимает

Из-за глупостей зачем ты платье рвешь? Я боюсь, что пострадает твой почет. О мудрец, людей посмешищем не будь, А не то твое величие падет

И еще сказал: кто себе насильнический образ действий изберет, тот сам от ударов сильнейшего падет

О, выслушай, мой друг, речение одно, Что к изречениям я причисляю вечным: Бесчеловечия кто обнажает меч, Тот сам падет, сражен мечом бесчеловечным.

Когда Искандар перлами той премудрости наполнил слух, он и уста свои, подобно слуху, наполнил перлами и от стремления разрушить эту крепость отвратился.

* * *

Искандар отстранил одного из чиновников от высокого и благородного дела и поручил ему дело низкое. Однажды этот человек пришел к Искандару Тот спросил его: «Как ты находишь свое дело?» Человек ответил: «Да будет продолжительна жизнь падишаха, ибо не должностью облагораживается и возвышается человек, но должность благодаря человеку становится благородной и высокой». Беспристрастие и справедливость были любы Искандару и он возвратил этому человеку прежнюю должность.

Коль степень высокую ты получил, то старайся Показывать в ней постоянно способность и рвенье.
Достоинство мужа к нему не придет через должность, Но муж благородный украсит собой назначенье.
* * *

Один глубокомысленный дервиш с неким могущественным падишахом имел частые встречи и приятные собеседования. Но однажды он приметил, что царь тяготится им, и, сколько он ни искал, другой причины, кроме частых своих посещений, не нашел. Полу взаимных отношений подобрал и ковер обоюдных увеселений свернул. Однажды тому падишаху случилось в пути встретиться с ним. Уста к разговору отверз «О дервиш, что за причина тому, что ты отстранился от нас и стопу посещений своих отвратил?» Тот ответил: «Причина такова — я узнал, что вопрос: почему ты не приходишь? — лучше, чем обнаружение скуки по поводу прихода».

У дервиша вельможа спросил: «Почему, О дервиш, ты так долго ко мне не приходишь?»
«Потому что вопрос сей, — сказал тот ему, — Много лучше вопроса: зачем ты приходишь?»