В это время у меня возник новый план. Из Ваца, помните, я говорил, сбежало пятеро. Четверых схватили как раз в этих краях, в районе реки Ипой. Только одному, шедшему первым, удалось переплыть ночью реку под Балашшадьярматом. Линия границы реки Ипой очень охранялась. И вполне вероятно, что все жандармы, пограничники, таможенники, сыщики подняты сейчас на ноги и подкарауливают, когда мы попадемся им прямо в лапы.
Эх, хорошо бы переправиться на другой берег Дуная и пойти дальше, куда-нибудь в Эстергом, в Комаром! Там граница тянется по воде и ее не так сильно охраняют. А потом, они ведь не предполагают, что мы избрали то направление. Да и через Дунай легче перебраться ночью. По всему берегу попадаются лодки. Отвяжем одну, потихонечку и переплывем. Еще при свете высмотрим место, потом, когда стемнеет, нас и след простыл.
Я рассказал о своем плане Беле, но, видно, он ему не очень-то понравился. Ведь мы уже у цели. И не оставалось у нас другого выхода, как спуститься в село.
Надьмарош довольно большое местечко, и даже, припоминаю, там есть колокольня с куполообразной зеленой крышей. Мы сидели в раздумье на склоне горы, в винограднике, колокольня была как раз напротив нас, а ее крыша — на одном уровне с нами.
— Сколько сейчас может быть времени?
— Два, половина третьего…
На часах колокольни не было стрелок.
Я подсчитал про себя: на шахте смена в два часа — там работают в три смены. Наверняка среди шахтеров много надьмарошцев. Они должны возвращаться домой пешком, потому что едва ли им хватает денег на поезд. Подождем немножко, может быть, пойдут рабочие по этой дорожке — ведь в виноградниках идти прохладнее, приятней, да и ненамного дальше, чем по шоссе. Если мы пойдем вдвоем, то обратим на себя внимание, а если нас будет четверо, пятеро, то среди других мы будем незаметны.
Хорошо бы дать отдых нашим ногам. Бела одобрил такую мысль, и, как вскоре выяснилось, возникла она вовремя, так как не прошло и получаса, как из-за поворота показалась большая группа рабочих. Не четверо, пятеро, а человек двадцать. Мы поздоровались, они ответили нам. К ним и присоединились. Люди ведь обычно своих хорошо принимают.
— В Надьмарош?
— Сначала туда.
— Откуда вы?
Я сказал:
— Из Будапешта, — и добавил: — Идем искать работу. Спрашивали уже и на шахте.
Один грустно засмеялся и махнул рукой:
— И нас-то много.
Сутулый, постарше других, добавил:
— Не знаю, может быть, в субботу дадут вместе с деньгами и трудовую книжку на руки.
И, как будто догадываясь о наших намерениях, один из шахтеров проговорил, показывая в сторону границы:
— Вот за Дунаем, там хватает работы. Туда бы пойти! Там всегда нужны шахтеры, металлисты, строители-дорожники, столяры. И платят не так как… — Он плюнул.
— Но ведь для этого нужно перейти, — сказал я многозначительно, надеясь, что наши собеседники нам чем-нибудь помогут.
Они молчали. Потом длительное молчание прервал тот же старик.
— Этот район реки Ипой они очень здорово стерегут, ведь многие пытаются перейти.
Я посмотрел на Белу: вот видишь, я был прав.
Однако не по этой, по другой причине решили принять мы все-таки мой план.
Через село прямо к пристани вела широкая дорога. Над дорогой раскинулся железнодорожный мост. Между пристанью и шоссе стоял трактир.
— На перевоз? — спросил старый шахтер и, поскольку я не ответил, не стал повторять вопрос. Ясно, что на перевоз, вероятно, подумал он, что же им делать на этой стороне. — У меня есть еще полчаса, я бы мог поднести вам чего-нибудь крепкого.
Мы вошли в трактир. Буфетчик, увидев нас, сразу наполнил рюмки.
Шахтеры между тем вели разговор о вчерашней драке. Полуфразами, намеками. Едва ли бы мы поняли, о чем идет речь, если бы не слышали уже всю историю от женщины на мельнице.
Ожидая, пока нам подадут на стол, я просто из любопытства подошел к двери и выглянул на улицу. У меня глаза округлились и рот раскрылся. Как раз у перекрестка улицы и шоссе стоял мотоцикл с коляской, и из нее собирался вылезать какой-то худощавый, с ногами, как жерди, господин. На нем был пыльник, шлем, какие обычно носят водители, ну вылитый наш знакомый из управления полиции, которого мы знали еще по Чепелю. Закрученные белокурые усы, большой горбатый нос. Так что же этому человеку здесь нужно? Если это не господин Покол, то его двойник!.. Только потом я увидел, что с заднего сиденья тоже сошел довольно пожилой человек в пыльнике, удивительно напоминающий Пентека. Ну, уж это слишком — двое таких, да еще вместе!
Я свистнул Беле. Он подошел к двери, тоже остолбенел. Мы уже готовы были думать на какое-то мгновение, что из-за пережитых волнений одновременно сошли с ума.