Мы стояли так не менее получаса. Несколько человек прошло туда и сюда, это были заводские, но знакомые лишь по виду. В эти бойкие утренние часы на улице много прохожих. Однако на нас не глядели, ибо мы, повернувшись к людям спинами, старательно изучали объявления. Наконец я увидел одного моего доброго старого друга: он работал со мной на оружейном заводе за соседним токарным станком, и мы одно время вместе участвовали в самодеятельности. Он торопливо шагал со стороны города по дороге, ведущей на завод. Под мышкой держал завернутый в газету хлеб со смальцем — это был его обед. Я тихонько свистнул.
Он взглянул на меня. На мгновение словно бы узнал, но потом пошел дальше, как человек, который решил: нет, это невозможно!
Я снова свистнул и окликнул его по имени:
— Яни!
Лицо его сразу просияло, брови взлетели вверх, рот остался раскрытым.
— Ты здесь? Но ведь… ведь тебя…
— Ты знаешь?
— Конечно, знаю. Сколько мы говорим о тебе! — сказал он, протягивая руку сначала мне, потом Беле. — Мы надеялись, — продолжал он, — что вы давно уже там… что вас уже и след простыл…
— Как видишь, к сожалению, мы еще здесь… Но, может быть, скоро будем там, если вы нам поможете.
— Как не помочь! — говорил он, обнимая меня за плечи.
— Осторожнее! — шепнул я. — Как бы не привлечь внимание. Они идут по нашим следам, если хочешь знать!
Он на мгновение задумался и хлопнул себя по лбу:
— Отправляйтесь к нам. Ты знаешь, где моя квартира в поселке оружейного завода?
— Знаю, если вы живете на старом месте.
— Да. Сначала войди ты, а через некоторое время пусть войдет твой товарищ, — указал он на Белу. — Жена дома. Она будет очень рада! Подождите меня. Я кое с кем переговорю на заводе.
Мы с Белой поспешно отправились к поселку оружейного завода. Едва мы сделали пятьдесят шагов, как услышали, что за нами бегут. Мы испуганно оглянулись: возвращался мой друг. Он еще издали протягивал газетный сверток.
— Чуть не забыл… — сказал он, задыхаясь. — Нате, берите.
— Твой хлеб? Нет, не возьмем!
— Но… — смущенно признался он, — дома нет ничего, чем жена бы могла угостить.
Я объяснил, что мы уже ели, а он, как видно, в тот день еще ничего не ел. У нас есть провизия. Мы получили в дороге. Нам едва удалось его убедить.
Бела убавил шаг и незаметно отстал от меня — вблизи поселка мы шли друг за другом на расстоянии ста метров, как совершенно чужие. Мы повстречались с несколькими людьми, которые наверняка меня знали. Но, видно, я не привлек к себе внимания. Мокрая куртка и щетина, отросшая за два дня, не могли их особенно удивить: здешние рабочие выглядели не лучше, чем мы.
Мой друг Яни занимал квартиру, состоявшую из кухни и комнаты. Его семья, кроме жены, маленькой худенькой женщины с выцветшими белокурыми волосами и поблекшим лицом, состояла из пятерых детей. Самый младший, еще в коротенькой рубашонке, ползал на четвереньках на каменном полу кухни, показывая кругленький задок; остальные по виду были уже школьниками. Женщина сразу меня узнала — а как же ей было не узнать, ведь она когда-то играла Илушку в «Витязе Яноше». Она удивилась, всплеснула руками, помянула Иисуса-Марию, и сразу нашлась. Ребятишек быстро отправила в комнату и заперла дверь кухни. Закрыла окно. Пусть соседи думают, что дома никого нет. Она уже ломала голову над тем, у кого бы и что занять нам на обед. Мы предупредили ее действия, достав из узелка сало, хлеб, мамалыгу и кусок жареного мяса, единственный, который остался. Мне показалось, что у нее, бедняжки, при виде стольких яств потекли слюнки. Так оно в действительности и было: ее соблазняла наша еда, но брать она ни за что не хотела. От гостей!..
Мы попросили таз с водой и бритву Яни.
Она достала еще и утюг, чтобы мы могли выгладить брюки, наскребла из печи угля. Потом дала тряпку для обуви, расческу — словом, все, что надо; сама ушла к детям в комнату и оставила нас одних.
Мы только закончили свой туалет, когда за стеклом кухонной двери появилось чье-то широкое плечо. Казалось, глаза мне застлали слезы — по походке я узнал хромого дядюшку Дюри, моего дорогого старого друга!
Дюри был заместителем главного доверенного на оружейном заводе. Мы стояли с ним рядом, когда против нас послали боснийцев, вместе сражались и под Капуваром.