— Я не хотел этого, — бормотал Киннегад, откачнувшись назад. — Я не хотел.
Звук заставил его резко посмотреть вверх.
Коффин тоже поднял глаза. Это было похоже на дождь, правда, находясь на первом этаже, нельзя слышать стук дождя по крыше. Определенно, это был самый громкий дождь, который ему когда-либо доводилось слышать, гораздо более сильный, чем самый тяжелый град.
«Дождь» разбил выходящее на север окно, потом другие рядом. Черная, серная зола начала проникать в комнату.
Двери гостиной раздвинулись перед высокой, мощной фигурой, которая сделала два шага в комнату, а потом замерла.
— Отец! Вы должны выбираться отсюда! Коффин быстро поднялся, понимая, что со своего места Эндрю не видел рану Мериты. Внимание его сына было отвлечено видом Флинна Киннегада с дикими глазами, который стоял, вжавшись в угол, закусив зубами кулаки.
— Все в порядке, Эндрю, — Коффин был удивлен тем, как спокойно удалось ему это сказать. — Я справлюсь. С усилием Эндрю перевел взгляд на отца.
— Не важно, что здесь происходит. Все должны выйти. Слуги уже убежали.
— Почему? Здесь и раньше были землетрясения, хотя ни одно из них и не продолжалось так долго. — Коффин намеренно игнорировал вулканический шлак, вливающийся в окна.
— Это не землетрясение, отец. Это Таравера. Гора взорвалась.
Коффин тяжело уставился на своего сына.
— О чем ты говоришь?
— Иди и посмотри сам.
Коффин последовал за сыном через переднюю дверь. Крыша веранды защищала их от каменного потопа.
— Этого не может быть. — То, что Коффин видел, противоречило его словам. — Таравера — это просто обычная гора. Мертвая скала.
Да, гора, но больше не молчаливая. Три различимых кратера появились у вершины серой громадины. Огромное облако, черное, как тушь, нависло над дымоходом горы. Гигантские вспышки молний прорезали небо, раскалываясь с громовым грохотом. Казалось, самый воздух загорелся, хотя на самом деле это было лишь отражением озера магмы, просачивающейся наверх. Безвредная, мирная Таравера разразилась полным, яростным извержением.
Молнии, жар от извергающейся магмы и ужасающий грохот, с которым гора выбрасывала в небо раскаленные добела камни, предоставили им достаточно освещения, чтобы ясно увидеть озеро и окружающий ландшафт. Пепел и пемза начали падать еще плотнее, время от времени затмевая все вокруг них.
Коффин и его сын с удивлением и благоговением взирали на происходящее. Когда они стояли, слушая, как колотят по крыше обломки, Коффин старался вспомнить что-то из далекого прошлого. Эндрю прервал его задумчивость.
— Это было предсказано, отец.
— А? Что? — Коффин, прищурившись, посмотрел на сына.
— Я имею в виду, мне сказали, что это произойдет.
— Ты говоришь глупости, глупости! Теперь для этого нет времени. — Роберт Коффин схватил сына обеими руками. Его пальцы вцепились в плечи молодого человека. — Послушай меня и сделай, как я скажу. Найди свою лошадь, пока она не сорвалась с привязи. Возвращайся в гостиницу. Ты должен забрать оттуда Валери.
— Она же будет там в безопасности, отец. Террейсис — это новая постройка. Она выдержит.
— Если станет еще хуже, то ничто не выдержит. Я читал о таких вещах. Твоя мать, — он мучительно вздохнул, снова обретая дар речи, — твоя мать любила читать книги пакеа. У нее была одна, которая называлась «Последний день Помпеи». О городе, который был погребен под пеплом при извержении вулкана много веков назад. Я не дочитал ее.
— Так не может получиться. Таравера — не настоящий вулкан, — Эндрю заставил себя улыбнуться. — Она скоро прекратит.
— Об этом нам не известно, так же как и о том, чем на самом деле является Таравера. Ты знаешь, что всегда говорили о ней маори. Возвращайся в гостиницу, сейчас же. Найди Валери. Ну же, быстро!
Эндрю посмотрел на дом.
— А как же ты и мама?
— Мы сами о себе позаботимся. Не волнуйся о нас, черт возьми. У меня есть пара вещей и некоторые бумаги, которые нужно забрать. Потом мы возьмем экипаж и приедем в город. Давай же, мальчик. Подумай, как, должно быть, напугана Валери.
— Ладно. — Эндрю начал спускаться по ступеням, защищаясь рукой от пепла. Булыжник весом не менее пяти фунтов ударился оземь рядом с ним. Еще один пробил крышу веранды.
— Иди! — Коффин повернулся, скрылся внутри и захлопнул двери.
Эндрю Коффин колебался посреди падающей пемзы. Все произошло слишком быстро. Потом он подумал о словах отца, о Валери. Повернувшись, он побежал и, перепрыгнув через ограду одним рывком, почти влетел в седло своего любимого скакуна. Обычно ничто не выводило из равновесия трехлетка, но сейчас он бился на привязи с пеной у рта к закатывал глаза. Коффин перерезал веревку и старался усмирить животное. Когда жеребец наконец услышал голос своего наездника, он немного успокоился. Эндрю вывел его на дорогу. Он вышел без понукания.