Но эти особенности людей спасли его жизнь.
Один сон сменился другим. Снова Уилл говорил успокаивающе:
— Сейчас мы вне опасности. Пересекаем юго-западный массив. Скоро будем на центральной базе. Там в госпитале для вас зарезервирована именная койка.
Кальдак видел, что его друг окружен фигурками поменьше и разговаривает с ними на непонятном языке. Вот он оглянулся и настроил свой транслятор на массудский.
— Это — кантарийцы. После того, как мы спасли их деревню, некоторые из них решили идти с нами. Хотели помогать. Мне говорили, что это было что-то вроде прорыва. Знаете, Кальдак, если бы не вы, мы все также дрались бы между собой, вместо того, чтобы помогать вам.
Кальдак оказался в состоянии повернуть голову и увидел, как маленькие аборигены жмутся к более высокому и крупному человеку. Они были приблизительно того же размера, что гивистамы или лепары. Странно было смотреть, как они толпились вокруг Уилла, который улыбался им сверху вниз, и разговаривали с ним эльфийскими голосами, покуда человек не отослал их. Они почти боготворили его.
«Но ведь так же нельзя, — подумал он. — Разумные существа должны уважать друг друга, как равных».
— Славный народец эти кантарийцы, — Уилл закрыл дверь и вернулся к койке Кальдака. Командиру послышался шум битвы, и Уилл успокоил его.
— Это просто погода. Вы же знаете, какова она здесь.
— Ужасная. Бесконечный дождь и всюду влажность.
— Другие не замечают этого. С’ванские исследователи считают, что она во многом напоминает нашу. Во всяком случае, она менее стабильна, чем в других мирах. Говорят, что в других мирах Узора погода показалась бы нам очень неприятной. Но я думаю, мы везде могли бы чувствовать себя как дома.
— Как цивилизованные существа могут чувствовать себя как дома в таком ужасном месте?
— Кантарийцы же чувствуют.
— Они не цивилизованные.
— Мы — тоже, помните? Может быть, поэтому мы с ними так и ладим.
Кальдак думал об этом, когда он проснулся на удобной кровати в главном госпитале центральной базы. Боль была гораздо слабее. Гивистамский медик, осматривавший его, щелкнул зубами от удовольствия, когда командир открыл глаза.
— Сколько прошло, — сразу спросил Кальдак.
— Десять дней, командир. — Медик считывал показания с мониторов. По его команде кровать приняла сидячее положение. Он увидел, что лежит в персональной палате, сообразно рангу.
— Есть ли на базе офицер-землянин, Уилл Дьюлак? Я понимаю, вы можете не знать, но если бы вы навели справки, я был бы признателен.
— В этом нет необходимости, командир. — Он дал Кальдаку пилюлю, которую тот послушно проглотил. — Все знают землянина Дьюлака.
— Разве?
— Естественно, ведь он — региональный командир.
— Региональный командир? — Кальдаку эти слова показались чужими, как будто амплитурскими.
— Да. Много сражений выиграли люди, после того как явились сюда. Они сейчас вытесняют криголитов обратно за континентальную границу. Говорят, что десанты людей уже наносят удары по их складам у подножий восточных гор.
— А что известно о моей группе? Южный сектор, части 2 и 3?
— Те, кто выжил в битве, где вас ранили, сражаются вместе с людьми. Странная все-таки вещь — война. Верно ли, что ваши воюют лучше в компании людей?
— Не замечал.
Медик, видимо, не расслышал.
— Время ожиданий и надежд. Кое-кто говорит, что люди выгонят криголитов, мазвеков и амплитуров из Кантарии к концу года.
— Невозможно. У врага слишком прочные позиции, он слишком хорошо укрепился. Их линии снабжения безопасны и…
Неожиданно медик перебил его. До сих пор не случалось, чтобы гивистам перебивал массуда.
— Для людей это ничего не значит. Это понятно, ведь они нецивилизованные. Я видел записи. Представьте себе: самые свирепые и агрессивные существа в мире, и при этом — с разумом. Это и есть люди. Хотя, — добавил он после мгновенного колебания, — у них есть хорошая музыка.
Двойные веки моргнули в ровном, мягком больничном свете. Форма медика была украшена значками его специальности.
— Расскажите мне что-нибудь.
— Если смогу, командир. — Он проверил хронометр, и Кальдак отмстил длину его пальцев, похожих на когти, слишком больших для его расы. Может быть, они имели какую-то практическую функцию.
— Что вы думаете о людях?
— Лично я?
— Да.
Медик задумался. Гивистамы предпочитают групповой обмен мнениями. Через минуту он сказал: