В сотый — а может и в тысячный — раз Этан пожалел о своих, оставленных на «Антаресе» товарах. Он глотнул еще «ридли» и стал рассматривать сидящих за столом.
Его взгляд случайно наткнулся на Дармуку Брауновка. Префект был поглощен обедом, наслаждался, но не суетился и не обливался соусом. Он улыбался и кивал в ответ на выходки и замечания сидящих рядом.
Хладнокровный, умный, опасный покупатель, решил Этан.
Его взгляд проследовал дальше вдоль стола и встретился с парой сверкающих желтых глаз. Они принадлежали прекрасной, могучей валькирии по имени Эльфа.
Какая честь! Этан уже почти выбросил из головы неудачную, — точнее, неловкую встречу с дочерью ландграфа. Он торопливо отвел глаза и полностью сосредоточился на втором куске мяса «вола», как назвал его Гуннар.
Этан взялся уже за третий кусок и вторую кружку «ридли», когда сэр
Гуннар резко встал и оперся о его стул. Этан толкнул Септембера, который нагрузился «ридли» уже достаточно для того, чтобы побороть слона, и прошептал через стол дю Кане:
— Пора. Теперь ничего не предпринимайте и ничего не говорите, несмотря ни на какие провокации. Брауновк и его компания будут искать малейший предлог для скандала.
Гуннар расправил крылья. Вдруг крики и болтовня превратились в тихий гул, похожий на шорох гравия. Когда тишина воцарилась настолько, что можно было расслышать отдельный голос, рыцарь начал:
— Итак, вы сидите здесь. Гордость Софолда, цвет его разума, вершители его судьбы, защитники его достоинства. Ха! — он сплюнул. — Навозные кучи!
Воловье дерьмо! Кузнечики! Чистильщики уборных!
Вокруг него послышались злобное бормотание и несколько криков:
«Заставьте его замолчать!»
— О, вы протестуете, да? — продолжал Гуннар. — Дока мы сидим и отращиваем свои задницы, в этот самый момент Орда идет по своему грязному и кровавому следу к нашим домам. Да, Орда идет. Нравится это или нет, но
Орда идет. Прямой дорогой, как тропа громоеда, идет Орда… Что случится, когда она появится здесь? Тогда вы тоже будете сидеть и ржать, а? Когда ваши кошельки опустошат, а дочерей изнасилуют? И что потом?
Сидевший напротив него старый тран поднялся.
— Мы заплатим дань, как всегда, сэр Гуннар, перетерпим это несчастье, как всегда, и выживем, тоже как всегда!
Гуннар повернулся к старику.
— Выживет тот, кто живет за счет чужих страданий. А что если на этот раз наши предложения не удовлетворят Смерть? Что если ради шутки в больную голову Саганака втемяшится мысль стереть Уонном с поверхности острова?
Ради простого удовольствия, дружище. Сожжет поля и города Софолда, например? Что будет с твоим «выживанием», старина?
— Ой! — вмешался в разговор знакомый пронзительный голос с противоположного конца стола. — Не ругай бедного Нейлхагена.
Дармука Брауновк сделал паузу, отхлебнув немного «ридли». Наступила такая тишина, что Этан услышал, как префект поставил свою кружку.
Некоторые вещи на разных планетах одинаковы. Здесь и сейчас сталкивались два мировоззрения. Их подпитывали соперничество старых и молодых, вражда богатых и бедных, зависть к успеху, удачам, силе — скрыто бурлящая, извечная борьба. Каждый в зале хорошо понимал это. Все ждали, что произойдет.
— Он только хочет жить, как и любой из нас. Большинство из нас, во всяком случае. — Брауновк оглядел стол, за которым поднялся одобрительный гул. Префект продолжил:
— То, о чем ты болтаешь, еще ни разу не случалось за столетнюю историю Софолда. Зачем Саганаку прибегать к этому сейчас? — Его взгляд был полон искреннего недоумения. — Разрушить Софолд и Уонном значит навсегда лишиться дани, которую Орда получает с нас. Разве станет Бич вырезать дно у собственного кошелька?
— Они поступают так с другими городами, — возразил Гуннар.
— Но никогда не позволяют себе такое в Уонноме.
— Значит, мы так и будем тыкаться носом в грязь, год за годом, лебезя перед этим мерзавцем? — прорычал рыцарь. — Я не буду говорить долго.
Борьба! — он развел крылья в стороны и сделал призывающий жест. — Теперь борьба! Непримиримая и вечная! До конца!
— Думаю, я должен согласиться с тобой, — произнес Брауновк.
— Что? — Гуннар отпрянул назад.
— Если бы, — продолжил префект, вытерев рот салфеткой, — я любил самоубийства. Вступив в борьбу, мы именно это и совершили бы. Мы с тобой не добились бы большего. Верно, смерть означала бы конец непримиримой борьбе, но мне подобное решение не очень по душе. Я так же храбр, как он,
— префект взглянул на Гуннара, — но я еще разумен и практичен. Враг превосходит нас по силам раза в четыре и проводит всю свою жизнь не в торговле и выращивании урожаев, не в мирных путешествиях на паромах, а в войнах и убийствах. У нас столько же шансов победить, как у кузнечика убежать с тропы громоеда.
Гуннар оставался непоколебимым.
— Несмотря на то, что ты можешь думать, префект, я тоже разумен и говорю тебе, что мы победим. Стены Уоннома слишком высоки, чтобы войска
Орды могли забраться на них, и слишком толсты, чтобы противник мог их пробить. Не смогут они прорвать сети и цепи, защищающие вход в пролив.
— А как насчет осады? — спросил Брауновк, отхлебнув «ридли».
— После небольших приготовлений мы сможем выстоять дольше, чем противник. Ни один варвар не станет просто сидеть на своих санях и смотреть на врага. У него не такой склад характера. Бандиты Саганака сами сбросили бы вождя, который приказал бы им такое. Бич знает это так же хорошо, как мы с тобой.
— Ты все высказал, — донесся из-за стола невыразительный голос. Тран средних лет, с седой бородой, взглянул на Гуннара. — Однако ты по сравнению с большинством из нас мальчишка, быстро вставший в ряды взрослых. Если ты обдумал свое требование, можешь узнать мое мнение.
Почему мы должны соглашаться с тобой, молодчик? Насколько твое заявление подогревается амбициями я нетерпением молодости вместо здравомыслия?
— Потому что я… — начал Гуннар, но его перебили.
— Я не стану терпеть этого, Хеллорт, — произнес низкий голос с противоположного конца стола.
Поднявшийся тран был невысоким — нет, даже коротким — по сравнению с остальными, но так крепко сложен, что казался почти квадратным. Мощный торс с возрастом слегка осел и оплыл. Но голос напоминал скальпель среди кухонных ножей. Крошечные черные глазки смотрели из глубоких впадин, из-под нависающих бровей. Тран выглядел устрашающе грозно.
— Я не имел в виду ничего оскорбительного, — тихо извинился Хеллорт.
— Я не тебя имел в виду, Балавер.
Этан подался вперед, стараясь не выдать своего интереса. Значит, это и есть знаменитый Балавер Лонгакс, наиболее уважаемый военный в Уонноме.
После рассказа Гуннара Этан ожидал увидеть гиганта, а не уродливого карлика. Но генерал транов был гигантом не физически, а в другом смысле.
— Да, Хеллорт. Потому что, как ты видишь, меня тоже очень волнует этот вопрос. Я согласен с Рыжебородым… несмотря на его молодость. Он может казаться нетерпеливым, но не принимай это за амбиции. У него на плечах голова воина. Софолд — самая сильная провинция, — с гордостью продолжал Балавер. — Если кто-то и может устоять против Орды, так только мы. Это должен быть Софолд. Но мы обязаны рассчитывать лишь на свои силы.
Никто — ни Фулос-Терво из Айхуса, ни Вег-Татева из Меклевена — не пришлет ни одного солдата нам на помощь из страха вызвать гнев Саганака.
— Значит, ты уверен в победе? — спросил Брауновк.
— Конечно, нет, — мягко ответил генерал. — Я не стану лгать вам, господа. Битва такого значения вызывает много вопросов. Ни один солдат не рискнет предсказать ее исход. Но я скажу следующее. — Балавер продолжил, несмотря на то, что префект хотел опять вмешаться. — Я видел рост и укрепление Уоннома за последние несколько лет. Опасное явление для