Рассеявшись среди камней и мертвых, они собирали личные вещи солдат
Молокина, а также оружие и доспехи противника, еще не растащенные победителями-солдатами.
Одна фигура не двигалась. Она сидела на деревянной балке, отколовшейся от какого-то разбитого плота и смотрела туда, где скалы сменялись сверкающим ледяным морем. С того момента, когда солнце опустилось за западную кромку каньона, она пела высоким, завывающим плачем, который был отчасти рычанием, отчасти песней, отчасти чем-то еще, для чего у человека не нашлось бы названия.
Голос, казавшийся усталым и чуть раздраженным окликнул ее из-за груды камней, которые были оторваны от внешней стены энергетическим оружием пришельцев.
— При всем моем уважении к вам, миледи Эльфа, умоляю сжалиться над раненым солдатом и прекратить этот отвратительный кошачий концерт.
Ее голова резко поднялась, глаза попытались проникнуть сквозь тьму.
— Кто… кто зовет дочь ландграфа?
— И окажите нам помощь, — добавил голос, не отвечая ей. Две фигуры вышли, хромая, из-за чудовищного валуна. Одна сразу же села на лед, скорчившись. Другая упала на первую, скатилась в сторону и осталась на льду, тяжело дыша.
— У меня сломана нога и порван дан, а этот молокинский солдат сильно ранен. Я как мог зашил его брюхо, но я не портниха и не врач.
— Гуннар? Гуннар Рыжебородый?
Она соскользнула с обломка главной мачты и сломя голову бросилась к двум воинам.
Тонкс Гхин Ракосса умирал нелегко. Те самые силы, которые двигали демонами, таившимися в нем, отказывались дать ему быстро погибнуть.
Он поплотнее обернул слишком маленький плащ вокруг своего тела и наклонился навстречу воющему ветру. Будь проклят проказочервь Ре-Виджар за тот вред, что он причинил ему прежде, чем умереть! Дан Ракоссы был слишком сильно порван, так что не удерживал ветра, и левая рука бесполезно висела от плеча.
Но прежнему ландграфу Арзудуна пришлось хуже. Ракосса согревался воспоминанием о том, как шея Ре-Виджара хрустнула под его пальцами. В конце концов арзудунец оказался слабым, слишком слабым из-за изнеженности, которую навязала ему роскошь пришельцев.
Когда мы вернемся в Пойолавомаар и вернем себе трон, ядовито думал он, мы покончим с этими пришельцами раз и навсегда.
Его возвращение в город-государство вызовет немало изумления у
Т'хозжера и других предателей. И как он насладится этой встречей! Его союзники остались в безопасности при дворе, и его ландграфское происхождение несомненно. Его права останутся в силе, и само его присутствие обличит предателей как лжецов. Чтобы спасти свои драгоценные шеи, многие простые солдаты, которые выжили, вдруг переменят свое мнение о той истории, которую мог бы придумать Т'хозжер. Тогда он будет иметь удовольствие наблюдать, как эти предатели жарятся на небольшом огне, пока их шерсть не обуглится, а голая кожа не начнет отслаиваться.
Но сначала ему надо туда добраться.
Стена плато постепенно становилась вес ближе, несмотря на то, что он передвигался трудным способом: с помощью одних только ног. Он был в безопасном отдалении от мстительных молокинцев и так далеко от города ему не должны встретиться солдаты. Под защитой скал он сумеет спрятаться от ночных ветров и найти редкие стебли пика-пины или другую растительность, которую можно будет есть.
Здесь вскоре должны пройти торговые суда. Он остановит то, которое пойдет от Молокина. Он не сомневался в том, что сможет прикинуться спасшимся в битве — слова всегда были его самым действенным оружием. Хотя он не одет в наряды молокинцев, но одежда Ре-Виджара не выдаст в нем опасного пойос. В духе братства ледяных мореходов к нему скорее всего отнесутся с добром и возьмут на борт торгового корабля.
Оказавшись в порту, он купит или украдет плот, который отвезет его домой, к Пойолавомаару и мщению!
Что-то зашевелилось на льду к югу. Он застыл на месте, пока не убедился, что это не рыщущий хищник, а корабль, притом крошечный. Слишком маленький, чтобы быть торговым — наверное, на нем находились ледовые искатели, осматривающие скалы в поисках съедобных растений или животных.
Простые охотники и сборщики, которые теперь могут заниматься своим делом за пределами защищенного города. В плаще Ре-Виджара в нем не признают с первого взгляда врага. Если они не из Молокина, он будет придерживаться своей первоначальной версии. Если же они из города, он попотчует як внушающий страх историей кораблекрушения и бедствий.
Так или иначе, он завоюет их доверие на тот срок, который потребуется, чтобы их прикончить, несмотря на то, что одна рука у него не двигается. Это даст ему плот гораздо скорее, чем он смел надеяться. О, вполне вероятно, что он достигнет Пойолавомаара раньше, чем предатели. Как приятно будет стоять на берегу и приветствовать Т'хозжера по возвращении!