Ратибор его понял. Когда они нашли когг и пробились в его рубку, никто не хотел верить, что круглое бревно в кокон–кресле и есть драйвер–прима Тршеблицкий: все органы его тела — руки, ноги, голова — были идеально «подогнаны» под форму цилиндра.
— Ясно, — сказала Боянова, — не стоит приводить примеры.
— Вывод второй, спекуляционный¹: неизвестно кто и неизвестно зачем начал «рыть вакуум» в направлении Солнечной системы. Длина канала со столь экзотическими свойствами продолжает расти со скоростью, в тысячу раз превосходящей скорость света, и по нашим расчетам через год он неизбежно упрется в Солнце. Правда, хотя сам канал совершенно прямолинеен, изредка от него ответвляются боковые «побеги», которые спустя несколько секунд после ответвления превращаются в кварко–глюонную плазму, происходит как бы спонтанный разряд неизвестного поля, против которого очень трудно защититься. Хотите знать мое личное мнение?
[¹Научная спекуляция — выдвижение смелой, но еще недостаточно обоснованной гипотезы.]
— Не надо кокетничать, Гордей, — поморщилась Забава.
Вакула, не смутившись, снова закатил глаза:
— Это пробой. Пробой вакуума, пробой нашего пространства разрядом из иной Вселенной. По небольшому снижению скорости роста канала — кстати, я предложил назвать явление Большим Выстрелом — можно судить о его первоначальной скорости на границе нашей Вселенной: она бесконечна! Но все эти качества канала как раз логично укладываются в формулы современной фридманологии¹.
[¹Фридманология — наука, соединяющая космологию и физику элементарных частиц(фант.)]
Наступило недолгое молчание. Ратибор, почувствовавший скуку, — он уже знал выводы Вакулы, — вдруг уловил движение Железовского: человек–глыба смотрел на него изучающе и пристально, будто знал нечто компрометирующее своего подчиненного. Какое–то время они смотрели друг другу в глаза, и Ратибор даже заколебался — не сообщить ли Аристарху о странном визите и предупреждении? — но комиссар–два отвернулся, и желание исповедаться прошло…
Ратибор, пропустив мяч, очнулся и перехватил ракетку.
— Так что там насчет выстрела? — напомнил Макграт. — Это правда?
— Чепуха, не бери в голову. Хотя, с другой стороны, выстрел был, наш Гордей так и назвал этот феномен: Большой Выстрел. Ну, поехали?
Они сыграли два сета с попеременным успехом; оба в свое время были чемпионами УАСС и знали сильные и слабые стороны друг друга досконально. Спорт и сблизил их, далеких по характеру, увлечениям и желаниям. Потом на соседней площадке появились девушки, и Макграт, поприветствовав их поднятой ракеткой, предложил разбиться по парам и поиграть в парный теннис.
— Удобно ли? — засомневался Ратибор.
— А почему нет? Поиграем полчасика, потом станет жарко, и разбежимся. Заодно и познакомишься, холостяк.
Берестов улыбнулся. Макграт поднял брови:
— Чего ухмыляешься?
— Трудно представить безопасника–кобру в роли сводни.
— Зато оригинально. Я пообещал, что женю тебя даже вопреки твоему вкусу, и женю. Пошли.
Ратибор, посмеиваясь в душе, — он знал о пристрастии товарища к слабому полу, — направился следом и вдруг в одной из девиц узнал Анастасию Демидову, эфаналитида Института внеземных Культур, которую намеревался разыскать сегодня вечером и выяснить, кто был ее спутником. Он остановился, исподволь разглядывая Анастасию и находя в ней многое из того, что упустил при первой встрече: красивую фигуру, грацию спортсмена–профессионала и женственность, что в сочетании и составляет смысл субъективного термина «красота».
— Девочки, познакомьтесь, — весело сказал Макграт, шутливо обнимая вторую незнакомку за талию, словно их знал давно. — Это Ратибор, лучший кобра в Управления, драйвер–прима, рисконавт и вообще мировой парень. Поиграем двое на двое? Эй, Берестов, чего застрял?
Анастасия, оценив его взгляд, сказала тихо, чтобы услышал только он:
— Все в норме?
— Порядок, — в тон девушке ответил Ратибор, внезапно поняв, что глаза у нее огромны, глубоки и умны. — Не ожидал встретить вас здесь, в Управлении. Разве институт не имеет собственного спортмомплекса?
— Имеет, конечно, но я предпочитаю тренироваться здесь. Привыкла. Не возражаете?
— А если бы и возражал, что изменилось бы?
Анастасия засмеялась.
— Тоже верно. Кстати, не поверите, но заниматься теннисом я начала, глядя на вас, лет пять назад, когда впервые увидела вас на корте Управления — отец привел. Он в то время работал в техсекторе, не помните?