— Новый вид, выведенный при помощи магии, — а спасибо надо сказать Фосельму и Красному, — пробормотал Шрю. Со средней палубы донесся глухой хлопок — сыновья капитана снова выстрелили из пневматической пушки. Затем послышался скрежет и визг, когда они принялись трудолюбиво сматывать четверть мили стального троса, к концу которого крепился гарпун.
Одиннадцать летящих силуэтов были четко видны на фоне огромного заходящего солнца, когда вдруг один из пельгранов разбил строй и начал приближаться к галеону.
— Этот без седока, — сказала Дерве Корим, следя за ним через подзорную трубу Шрю. Она и мирмазонки были в доспехах и при оружии. — Проклятье!
— Что? — одновременно спросили капитан Шиолко и Шрю.
— У него бело-голубой флаг.
Она не ошиблась. Сыновья Шиолко с радостью опробовали бы неуклюжий гарпун на приближающемся пельгране, а мирмазонки Дерве Корим легко пустили бы в ход свои короткие, но мощные арбалеты, но тварь и в самом деле несла в розовых пальцах одного из своих рукокрыльев бело-голубой флаг переговорщика. Ей позволили подлететь и опуститься на перила левого борта.
Пассажиры собрались на палубе огромным полукругом, но вскоре от него осталась половина, потому что каждый старался оказаться против ветра, чтобы не вдыхать вонь пельграна; в это же время несколько мирмазонок и сыновей Шиолко не спускали глаз с летящих позади десяти существ, желая убедиться, что нынешний визит не имел целью просто отвлечь их.
Шрю и капитан приблизились, окунувшись в смердящее тухлятиной облако, окружавшее тварь. Чернокнижник заметил, что на пельгране надеты очки с закопченными стеклами, — все его собратья ненавидели дневные полеты.
— Чего ты хочешь? — требовательно спросил капитан Шиолко. Чуть подумав, он прибавил: — Если нагадишь на ограждение или палубу, я тебя прикончу.
Пельгран улыбнулся так мерзко, как умели улыбаться только его соплеменники.
— Твой маг знает, что нам нужно.
— У меня закончились поисковые кристаллы, — сказал Шрю. — Что случилось с учеником Фосельма?
— Он стал слишком… амбициозным, — проскрипел пельгран. — Такое рано или поздно происходит со всеми учениками. Фосельму пришлось… его… наказать. Но не уходи от темы, чернокнижник. Отдай нос.
Что-то в словах пельграна заставило Шрю и Дерве Корим рассмеяться. Многие пассажиры и матросы решили, что они сошли с ума.
— Передай Красному и его марионетке Фосельму, что представление с иллюзорными Пурпурными, увы, провалилось, — заявил Шрю. Он кивком указал на молчаливого высокого монаха у кормового ограждения. По крайней мере, Меривольт сумел развернуть архдоцента Уэ так, чтобы черная вуаль под капюшоном была обращена в сторону пельграна. — Мы знаем, как на самом деле закончилась битва в Надмирье.
Пельгран изобразил скучающий вид.
— Так ты отдашь мне нос или Фосельму придется забирать его силой?
Шрю вздохнул.
— Позволь-ка я тебе кое-что покажу, мой друг, — проговорил он негромко. — Юный Шиолко — Арвин, — ты не мог бы дать мне вон тот лишний натяжной блок? Да, положи его на палубу передо мной. Спасибо. Ты внимательно следишь за мной, пельгран?
Огромные желтые глаза твари смотрели куда угодно, только не на лежащий на палубе громоздкий натяжной блок с намотанной на него веревкой. Пельгран омерзительно облизнулся, уставился на пассажиров и спросил:
— А тут у вас что, вроде как вечеринка в честь дня рождения? Вы наняли деревенского колдуна? Старикашка сейчас продемонстрирует, что у него ничего нет в рукавах, а потом сделает так, что большой нехороший блок возьмет и исчезнет? Это произведет на одного из Красных Элементалей, коих во Вселенной лишь семнадцать, просто неизгладимое впечатление!
Шрю улыбнулся и щелкнул пальцами.
Тяжелый блок исчез.
Пельгран закричал от страха и боли. Когтистыми лапами и миниатюрными пальчиками рукокрыльев он вцепился в свой живот.
— Я подумал, что ты голоден, — сказал Шрю. — Я знаю, что Фосельм и хозяин Фосельма пользуются твоими глазами и ушами. Да будет им известно, что если кто-то попытается отнять у меня нос Ульфэнта Бандерооза, я отправлю его в другое место — куда менее доступное, чем твое мерзкое брюхо, пельгран.
Продолжая вопить, тварь взлетела и, даже в воздухе корчась от боли, прокричала:
— Я еще поужинаю вами, смертные!
Он рванулся к Шрю, но в самый последний момент вильнул в сторону и, схватив когтистыми лапами Вильву, молодую жену преподобного Цепреса, тяжело полетел на юг, издавая визгливые и пронзительные вопли, к которым присоединились крики женщины.