Король Казмир считал себя мастером интриг и непрестанно выискивал даже самые ничтожные из преимуществ. Как-то раз перегруженное тройское одномачтовое судно, пробиравшееся в густом тумане вдоль берегов Дассинета, село на песчаную мель. Айвар Эксцельсус, раздражительный король Дассинета, немедленно заявил права на судно и груз, ссылаясь на морское торговое право, и выслал портовые баржи, чтобы захватить товары. Тут же появилась пара тройских военных кораблей; они рассеяли скопившуюся вокруг отмели флотилию пиратствовавших, по существу, дассов и, как только наступил прилив, отбуксировали судно на глубоководье.
В бешенстве Айвар Эксцельсус прислал королю Гранису в Альсейнор оскорбительный вызов, требуя возмещения ущерба под угрозой карательных мер.
Гранис, давно знакомый с темпераментом Айвара, проигнорировал сообщение, чем довел гневливого правителя дассов до белого каления.
Тем временем король Казмир отправил в Дассинет тайного посла, побуждая Айвара напасть на Тройсинет и обещая всестороннее содействие. Тройские агенты перехватили посланца Казмира и привезли его, вместе с документами, в Альсейнор.
Через неделю в Хайдион доставили адресованный Казмиру гроб, содержавший тело его посла с торчавшими изо рта изобличающими письмами.
Тем временем Айвар Эксцельсус отвлекся другими делами, и его угрозы Тройсинету кончились ничем.
Король Гранис не предъявил Казмиру никаких претензий, но стал всерьез рассматривать возможность нежелательной войны.
Из города Паргетты у Прощального мыса поступили плохие вести о кровопролитных набегах ска. С двух длинных черных кораблей, причаливших на рассвете, высадились вооруженные отряды, разорившие город с бесстрастной методичностью, внушавшей больший ужас, чем безудержное буйство. Всех, кто пытался оказать сопротивление, убивали. Ска забрали амфоры с оливковым маслом, бутыли с душистым шафраном, вино, золото из храма Митры, слитки олова и серебра, фляги со ртутью. На этот раз они никого не взяли в плен, не поджигали здания, не насиловали и не пытали, расправляясь только с теми, кто мешал им грабить.
Через две недели команда тройского одномачтового судна, бросившего якорь в гавани Лионесса с грузом ирландской кудели, сообщила о потерявшем управлении корабле ска в море Тетры, к западу от Прощального мыса. Проплывая достаточно близко, тройские моряки видели человек сорок ска, сидевших на скамьях, но истощенных настолько, что они не могли грести. Тройский капитан хотел было отбуксировать их, но ска отказались взять брошенный конец, и торговый парусник оставил их на произвол судьбы.
Король Казмир немедленно отрядил в море Тетры три военные галеры. Черную галеру ска нашли — лишенная мачты, она беспомощно качалась на волнах.
Причалив к кораблю ска, лионесские моряки обнаружили катастрофу, страдания и смерть. Буря переломила бакштаг; мачта рухнула на форпик, разбив бочки с пресной водой, и половина команды уже умерла от жажды.
Выжили девятнадцать человек, слишком слабых для того, чтобы оказывать сопротивление; их перетащили на лионесские галеры, где им дали напиться. Галеру ска привязали к буксирному тросу, трупы сбросили за борт, и вся флотилия вернулась в порт Лионесс, где пленных ска посадили в казематы старого форта с западной стороны гавани. Король Казмир, верхом на вороном коне Шейване, спустился к гавани, чтобы осмотреть галеру ска. Содержимое носового и кормового трюмов перегрузили на причал: сундук с золотыми и серебряными украшениями из храма, стеклянные бутыли с сушеным шафраном, собранным в защищенных от ветра долинах за Прощальным мысом, горшки с выдавленной эмблемой оливкового пресса из Балмер-Скима.
Взглянув на награбленное добро и на галеру, Казмир развернул Шейвана и поехал к крепости по Шалю, огибавшей гавань рыночной дороге. По приказу короля узников вывели и выстроили на плаце. Ска стояли, жмурясь на солнце — высокие черноволосые люди, бледнокожие, исхудавшие и скорее жилистые, нежели мускулистые. Они оглядывались по сторонам с беззаботным любопытством званых гостей и переговаривались тихими спокойными голосами.