Глава 10
В эпоху правления владык всех Старейших островов, Олама Первого и его ближайших наследников, трон Эвандиг и священный каменный стол, Карбра-ан-Медан, находились в Хайдионе. Олам Третий, по прозвищу «Хвастливый», перевез в Аваллон и трон, и древний круглый стол. Это решение и его последствия были косвенно вызваны разногласиями между самыми могущественными чародеями Хайбраса. В те времена таких волшебников было восемь: Мурген, Сартцанек, Десмёя, Миоландер, Байбалидес, Уиддефут, Коддефут и Нумик.[14] Наибольшим уважением пользовался Мурген, что ни в коей мере не удовлетворяло остальных. Сартцанек, в частности, возмущался аскетической непреклонностью Мургена, а ведьма Десмёя ненавидела введенные Мургеном жесткие ограничения, запрещавшие вмешиваться в дела обычных смертных — то есть заниматься именно тем, что она любила делать больше всего.
Мурген избрал местом жительства замок Свер-Смод — беспорядочное скопление каменных башен и пристроек в северо-западной части Лионесса, где предгорья Тих-так-Тиха переходили в Тантревальский лес. Свои эдикты Мурген обосновывал тем принципом, что любое содействие, оказанное чародеем какому-либо фавориту, рано или поздно приводило к ущемлению интересов других волшебников.
Сартцанек — пожалуй, самый своенравный и непредсказуемый из чародеев — обитал в Фароли, в глубине лесной чащи, на территории тогдашнего великого герцогства Даотского. Его давно раздражали запреты Мургена, и он нарушал их настолько часто и откровенно, насколько осмеливался.
Время от времени Сартцанек практиковал эротические эксперименты с участием ведьмы Десмёи. Уязвленный презрительными насмешками Уидцефута, Сартцанек отомстил обидчику, наложив на него «заклятие абсолютного просвещения» — Уиддефут внезапно постиг все, что можно было узнать: историю каждого атома во Вселенной, эволюцию восьми измерений времени, все возможные стадии каждой последовательности событий, все запахи, звуки, формы, цвета и осязательные ощущения мира, а также все впечатления, относящиеся к девяти более необычным видам восприятия. Мгновенно разбитый параличом, Уиддефут не был способен даже накормить себя. Дрожа в полном замешательстве, он продолжал стоять там, где его настигло заклинание, пока не высох настолько, что ветер подхватил и унес вдаль его рассыпавшийся прах.
Протесты Коддефута, возмущенного этой расправой, привели Сартцанека в такую ярость, что он забыл о всякой осторожности и уничтожил Коддефута, напустив на него полчище могильных червей. Вся поверхность тела Коддефута покрылась дюймовым шевелящимся слоем червей, в связи с чем чародей начисто потерял рассудок и разорвал себя в клочья.
Оставшиеся в живых маги, за исключением ведьмы Десмёи, приняли решительные меры, против которых Сартцанек не смог устоять. Его превратили в чугунный столб высотой в полтора человеческих роста и толщиной в четыре дюйма — только внимательное изучение этого артефакта позволяло различить искаженные черты незадачливого злоумышленника. Столб этот напоминал железный кол, установленный Мургеном на перекрестке Твиттена. Столб Сартцанека, однако, воткнули в самую вершину горы Агон. Ходили слухи, что каждый раз, когда в этот столб ударяла молния, запечатленные в нем черты Сартцанека искажались и подергивались чем-то вроде патины.
Некий Тамурелло немедленно вселился в Фароли, усадьбу Сартцанека; все сходились во мнении, что Тамурелло был порождением Сартцанека, его alter ego — своего рода запасным продолжением Сартцанека, как такового, во времени и пространстве.[15] Подобно Сартцанеку, Тамурелло был высоким и грузным субъектом с черными глазами и черными кудрями, чувственным ртом, закругленным подбородком и живым темпераментом, проявлявшемся в склонности к чрезмерно эмоциональному самовыражению.
Ведьма Десмёя, экспериментально совокуплявшаяся с Сартцанеком, ныне развлекалась с королем Оламом Третьим. Она являлась ему в виде прелестницы, сплошь покрытой мягкой черной шерстью, в причудливо-привлекательной кошачьей маске. Это создание владело сотнями развратных навыков; король Олам, одурманенный и потерявший рассудок, подчинился воле волшебницы. С тем, чтобы насолить Мургену, Десмёя подговорила Олама перевезти в Аваллон его трон Эвандиг и круглый стол, Карбра-ан-Медан.
Мир был нарушен. Чародеи поссорились — каждый подозревал другого. Охваченный холодным отвращением к человеческой природе, Мурген уединился в Свер-Смоде.
14
Всякий раз, когда чародеи собирались на конференцию, появлялся еще один персонаж — высокая фигура, закутанная в длинный черный плащ, в широкополой черной шляпе, полностью закрывавшей лицо. Этот участник собраний всегда стоял поодаль, в тени, и не произносил ни слова. Когда тот или иной чародей осмеливался заглянуть под его шляпу, он видел лишь черное пустое пространство с парой далеких звезд там, где должны были находиться глаза. Присутствие девятого чародея (если его следовало считать таковым) сперва смущало и тревожило участников совещаний, но со временем, так как таинственный незнакомец, судя по всему, не оказывал никакого влияния на события, его стали игнорировать, лишь иногда искоса поглядывая в его сторону.
15
В таком же смысле Шимрода считали порождением, или alter ego, верховного чародея Мургена, хотя их личности разделились и развивались независимо.