— Разумеется, — сказала она, и это обещание пробудило в ней необъяснимое радостное волнение. — Добро может возникнуть из зла, Богиня, цельное — из разбитого вдребезги.
Интересно, знают ли Они, откуда пришли к ней эти слова? Понимают ли, что она обратила себе на службу философию Примирителя? Однако даже если Они и знали, то ни словом не упрекнули ее за это.
— Тогда Наши души последуют за тобой, сестра, — сказала Тишалулле.
— Вы снова отсылаете меня? — спросила Юдит.
— Ты пришла сюда за ответом, и мы дадим его тебе.
— Мы понимаем всю неотложность этого дела и продержали тебя так долго не без причины. Пока ты ждала, я путешествовала по Доминионам, ища ключ к разгадке. В каждом Доминионе Маэстро ждут начала Примирения…
— Значит, Миляга еще не начал?
— Нет. Он ждет твоего слова.
— И что мне ему сказать?
— Я заглянула в их сердца в поисках заговора…
— И Вы нашли?..
— Нет. Конечно, их нельзя назвать чистыми, да и кого можно? Но все они по-настоящему хотят исцелить Имаджику и верят в то, что их ритуал будет успешным.
— И Вы тоже в это верите?
— Да, Мы верим, — сказала Тишалулле. — Конечно, они не понимают, что завершают круг. Если бы им было это известно, то, возможно, они бы и передумали.
— Почему?
— Потому что круг принадлежит нашему полу, а не их, — вставила Джокалайлау.
— Неправда, — сказала Ума Умагаммаги. — Он принадлежит любому уму, который окажется в состоянии его постичь.
— Для мужчин это так же невозможно, как забеременеть, — парировала Джокалайлау.
Ума Умагаммаги улыбнулась.
— Даже это можно изменить, если Нам удастся избавить их от их страхов.
У Юдит вертелась на языке тысяча вопросов, и Богиня знала об этом. Не отрывая глаз от Юдит, Она сказала:
— И для этой работы у Нас найдется время, когда ты вернешься. А пока, Я знаю, тебе надо спешить.
— Скажи Миляге, чтобы он стал Примирителем, — проговорила Тишалулле, — но не открывай ему ничего из того, что узнала от Нас.
— А это обязательно делать именно мне? — спросила Юдит у Умы Умагаммаги. — Раз Вы уж побывали там, то ведь Вы могли бы отправиться туда снова и передать Миляге свое послание. Я так хочу остаться здесь!
— Мы понимаем. Но поверь Мне, он не захочет Нас слушать. Известие должно исходить от тебя лично.
— Ясно, — сказала Юдит.
Продолжать уговоры было бесполезно. Она получила ясный ответ на тот вопрос, который привел ее сюда. Теперь, вместе с этим ответом, ей предстояло вернуться в Пятый Доминион, какой бы невыносимой ни казалась одна лишь мысль об этом путешествии.
— Можно я задам перед уходом один вопрос? — сказала она.
— Спрашивай, — ответила Ума Умагаммаги.
— Почему Вы явились мне в таком обличье?
Ответила Тишалулле.
— Чтобы ты узнала Нас, когда Мы сядем за твой стол или встретим тебя на улице, — сказала она.
— Вы придете в Пятый Доминион?
— Возможно, когда наступит время. После Примирения у Нас будет там работа.
Юдит представила себе, как будут выглядеть виденные ею чудеса в Лондоне: Мать Темза выбирается на набережную, освобождаясь от нечистот, которыми загрязнили ее Уайтхолл и Мэлл, а потом струится по городу, превращая площади в бассейны, а соборы — в площадки для детских игр. Мысль эта привела ее в хорошее настроение.
— Я буду ждать Вас, — сказала она и, горячо поблагодарив их, двинулась к выходу.
Когда она вышла из храма, воды, мягкие, словно пуховые подушки, уже ждали ее. Она не стала медлить и, подойдя к берегу, бросилась в их нежные объятия. На этот раз ей не было никакой нужды плыть — волны знали свое дело. Они подняли ее и понесли в своей пенистой колеснице к тем самым скалам, с которых она впервые нырнула в водоем. Лотти Йеп и Парамарола уже ушли, но теперь ей куда легче было найти дорогу. Воды славно потрудились и над коридорами и покоями, которые окружали водоем, и над внутренними двориками. Теперь до самых развалин дворцовых ворот тянулась ослепительная перспектива прудов и фонтанов. Воздух стал чище, и она могла разглядеть лежащие внизу Кеспараты. Ей были видны даже гавань и море, прибою которого, без сомнения, не терпелось присоединиться к этим чудесам.
Она вернулась к лестнице и обнаружила, что принесшие ее воды отступили и обнажили дно, усыпанное грудами самого разнообразного хлама. Словно пляжный бродяга[39], обретший наконец свой рай, в нем копалась Лотти Йеп, а на нижних ступеньках сидели Парамарола и Хои-Поллои, занятые оживленной беседой.
После радостных приветствий Хои-Поллои принялась объяснять, как долго она не решалась сдаться на милость реке, разлучившей ее с Юдит. Однако, когда она наконец покорилась воле вод, они принесли ее целой и невредимой через дворец и доставили ее сюда. Через несколько минут поток исчез, отправившись, видимо, по другим делам.
39
Пляжный бродяга — бичкомер — белый обитатель южных островов Тихого Океана, добывающий себе средства к жизни, роясь в останках кораблекрушения и прочем хламе, который выбрасывают на берег волны.