— Со мной все в порядке, Джуди… — прошептал он. — Иди в дом…
Она подождала, пока он окажется на ногах и двинется к двери, и стала спускаться с крыльца.
— Иди в дом! — повторил он.
Она обняла его за плечи, притянула к себе и прошептала:
— Клем, не надо меня разубеждать. Иди в дом и запри дверь. Я остаюсь здесь.
Он хотел было снова возразить ей, но она перебила его на полуслове.
— Я же сказала: не надо никаких споров. Я хочу увидеть его, Клем. Я хочу… хочу быть с ним вместе. А теперь, прошу тебя, если ты меня любишь, иди в дом и закрой дверь.
В каждом движении его сквозила неохота, но он слишком многое знал о любви — в особенности, о той, что шла наперекор общепринятым нормам, — чтобы продолжать этот спор.
— Ты только помни о том, сколько всего у него на совести, — сказал он ей напоследок.
— Я никогда об этом не забывала, Клем, — сказала она и скользнула в темноту.
Никаких колебаний она не испытывала. Пронизывающая боль, которую вызывали у нее потоки энергии, слабела с каждым шагом, а мысль о предстоящем объятии несла ее вперед, как на крыльях. И он, и она стремились к этой встрече. Хотя первопричины этой страсти уже исчезли — одна превратилась в прах, другая в божество, — она и ожидающий ее во мраке мужчина были их воплощениями, и ничто не могло остановить их тяги друг к другу.
Лишь однажды она оглянулась на дом и увидела, что Клем по-прежнему медлит на пороге. Не став убеждать его войти внутрь, она вновь повернулась лицом к темноте и спросила:
— Где ты?
— Здесь, — ответил ее возлюбленный и шагнул к ней из-под прикрытия своего воинства.
Лицо его закрывала тончайшая светящаяся пелена, сотканная овиатскими пауками. То и дело на ней сгущались маленькие жемчужины, которые постепенно росли и наконец отрывались от нитей, стекая по его рукам и лицу и падая на землю. Свет преображал его, но она слишком истосковалась по этому лицу, чтобы обмануться. Ее настойчивый взгляд проник сквозь пелену и добрался до его подлинного облика, изможденного и усталого. Блестящий денди, которого она повстречала в пластмассовом саду Клейна, исчез. Веки его отяжелели, уголки рта опустились книзу, волосы были растрепаны. Конечно, он мог всегда так выглядеть и просто скрывал это с помощью какого-нибудь пустякового заклинания, но это казалось ей маловероятным. Он изменился внешне, потому что что-то изменилось внутри него.
Хотя ничто не мешало ему подойти к ней, он робко отступил чуть-чуть назад, словно кающийся грешник, не решающийся без приглашения приблизиться к алтарю. Такой деликатности она прежде за ним не замечала, и ей понравилась эта новая черта.
— Я не причинил ангелам никакого вреда, — сказал он тихо.
— Ты не должен был даже прикасаться к ним.
— Все должно было произойти не так, — повторил он снова. — Гек-а-геки случайно уронили с крыши кусок мяса…
— Я видела.
— Я собирался подождать до тех пор, пока силы не ослабеют, а потом явиться за тобой со всей торжественностью. — Он выдержал паузу. — Ты пошла бы со мной?
— Да.
— Я не был в этом уверен. Боялся, что ты оттолкнешь меня, и тогда во мне проснется жестокость. Ты теперь моя надежда на спасение. Я больше без тебя не могу.
— Но ты же прожил без меня все эти годы в Изорддеррексе.
— Ты была со мной рядом, только под другим именем, — сказал он.
— Но это не мешало тебе быть жестоким.
— А ты представь, насколько более жестоким я мог быть, — сказал он, словно сам удивившись этой возможности, — если бы вид твоего лица не смягчал мой гнев.
— Так это все, что тебе от меня нужно? Вид моего лица?
— Ты знаешь, что это не так, — сказал он, понижая голос до шепота.
— Так скажи мне об этом.
Он посмотрел через плечо на свое воинство. Если его губы и произнесли какие-то слова, то она их не услышала. Под его взглядом твари попятились в темноту. Когда они исчезли, он поднес руки к ее лицу, мизинцами нежно коснувшись ее шеи, а большими пальцами — уголков рта. Несмотря на жар, который до сих пор поднимался от раскалившегося за день асфальта, руки его были холодными.
— У нас осталось не так много времени, так что я буду краток, — сказал он. — У нас нет будущего. Возможно, оно было вчера, но этой ночью…
— Я думала, ты собираешься построить Новый Изорддеррекс?
— Собирался. У меня даже готов для него идеальный проект, вот здесь. — Он соединил большие пальцы и легонько ударил ее по губам. — На месте этих жалких улиц должен был вознестись город, созданный по твоему образу и подобию.
— Так почему же ты передумал?