Выбрать главу

— Она на курсах повышения квалификации по проблемам недостатка микроэлементов в пище, — сказал он. — Я проходил их в прошлом году. Землянам они не нужны, разве что в таких местах, как Бразилия. А в чем дело?

— Наоми Митчисон осудили.

— А она виновна?

— Почем я знаю? Она лгала насчет чего-то. Она хочет, чтобы я провел с ней последнюю ночь.

— И что? Вы же с ней старые друзья?

— А как к этому отнесется Тэффи?

Он выглядел озадаченно.

— Вы ее знаете. Она не считает, что владеет правами на кого-либо из нас. В любом случае это же миссия милосердия. Вы посидите с больным другом. Здесь сейчас нет никого более недужного, чем Наоми Митчисон. — Не получив ответа, он спросил: — А что вы вообще хотите услышать?

— Я хочу, чтобы кто-нибудь меня отговорил.

Он обдумал это:

— Тэффи не будет. Но она захочет подержать вас за руку, когда все кончится. Я так думаю. Я скажу ей. Может, завтра поутру она сможет выкроить время. Сообщить вам?

— К черту!

— Пациент некоммуникабелен. Поможет ли, если я признаю свою симпатию? Если ее не освободят, я напьюсь с вами.

— Возможно, мне это понадобится. Хирон, отключить телефон. Хирон, вызови по телефону два-семь-один-один.

Черт. Я решил заставить себя пройти через это.

Перед ее дверью стоял коп. Он снял мою сетчатку и проверил на городском компьютере. Он ухмыльнулся мне с высоты своего роста и собрался что-то сказать, но, глянув снова, передумал. Вместо этого он заметил:

— Выглядишь так, словно это тебя должны разобрать.

— Ощущения такие, что это уже произошло.

Он пропустил меня.

Настало время веселиться. Наоми надела парящие и светящиеся прозрачные одеяния, голубые с вспышками алого. У бабочки, трепетавшей на ее веках, были переливчатые синие крылья. Она улыбнулась и пригласила меня внутрь. На миг я забыл, зачем здесь нахожусь. Потом ее взгляд метнулся к часам, мой — вслед за ним. 18:10 по городскому времени.

Раннее утро, 06:28 по городскому времени. Когда я вышел, мне в глаза уставились два оранжевых полушария. Я посмотрел вверх. Коп, охранявший дверь Наоми, был заменен Лорой Друри.

— Сколько у нее осталось? — спросил я.

— Полчаса.

Проклятье, я ведь уже знал об этом. Все образы в голове заволокло туманом. Позже я припомнил холодок в тоне Друри. Тогда же я был не в том состоянии. Я сказал:

— Я не хочу позволить ей спать и не хочу ее будить. Что я должен сделать?

— Я ее не знаю. Если она заснула счастливой, пусть спит.

— Счастливой? — Я покачал головой.

Она не была счастлива. Может, разбудить ее? Нет.

— Я хочу поблагодарить вас за звонок. Это было добрым поступком.

— Да не за что.

Я подумал, а не сказать ли Лоре, что ей лучше отдать телефон в ремонт или произносить команды почетче. Вот до чего я ошалел. Сказать лунянке, что она продемонстрировала свою наготу плоскоземельцу? Только не я. Я помахал рукой, повернулся и, качаясь, побрел к лифтам.

На первом этаже я решил, что хочу остаться один, и нацелился в сторону своего номера. Но, еще не дойдя, передумал.

Тэффи секунду изучала меня. Потом втащила меня внутрь, сдернула мятую одежду, уложила на кровать лицом вниз, смазала маслом и начала массировать. Почувствовав, что напряжение немного покинуло меня, она заговорила:

— Хочешь побеседовать об этом?

— Мм… Пожалуй, нет.

— А чего ты хочешь? Кофе? Или выспаться?

— Только еще массаж, — сказал я. — Она была идеальной хозяйкой.

— Это был ее последний шанс.

— Это было время воспоминаний. Она хотела в одну ночь закрыть пропасть десяти лет. Мы очень много говорили.

Она ничего не ответила.

— Тэффи? Ты хочешь иметь детей?

Ее руки замерли, потом продолжили разминать мускулы лодыжек и ахиллово сухожилие.

— Когда-нибудь.

— Вместе со мной?

— Что тебя навело на эту мысль?

— Наоми. Крис Пенцлер. Они оба ждали слишком долго. Я бы не хотел ждать слишком долго.

— Беременная женщина не может быть хорошим хирургом, — заметила она. — Становится неуклюжей. Мне придется прервать карьеру на шесть-семь месяцев. Я должна буду об этом поразмыслить.

— Правильно.

— И я хочу завершить мою здешнюю командировку.

— Правильно.

— Я хочу выйти замуж. Контракт на пятнадцать лет. Я не хочу растить детей одна.

В дурмане усталости я так далеко не заглядывал. Пятнадцать лет! Но тем не менее…

— Звучит разумно. Сколько у тебя прав на рождение?

— Лишь на двоих.