Набралось немного: десантный нож с обгорелой рукояткой и смятая фляжка. Прихватив это небогатое имущество, Морис решительно двинулся в путь.
Он шел, опираясь на подобранную палку, и через час достиг того места, которое приметил еще от воронки.
Выщербленные водой и ветром скалы уступами сходили к песчаной косе и давали возможность достаточно легко взобраться по ним к самому лесу.
Бонакус уже давно был в зените и неимоверно жег руки и шею. Соленый пот разъедал расцарапанное лицо и попадал в глаза, но Морис шаг за шагом поднимался все выше, пока наконец не свалился с облегчением в траву под кроной раскидистого дерева с гладкой, словно полированной, корой. Через многочисленные прорехи в одежде прохлада зелени приятно освежала изболевшееся тело. Немного отдохнув, Морис поднялся и пошел в глубь леса поискать пресной воды. Здесь следовало вести себя осторожнее. Густые ветви деревьев нехотя пропускали потревожившего их покой человека, из-под ног при каждом шаге с шумом разбегалась всякая лесная мелочь. Некоторые существа имели такой агрессивный вид, что Морис поспешил вооружиться суковатой веткой.
Пройдя еще совсем немного, Морис понял, что идет правильно — в воздухе запахло тиной и лягушками.
Дойдя до неглубокой балки, он увидел проточный, но довольно заболоченный водоем. Спуск в балку весь зарос ядовитыми колючками, пришлось несколько раз от души выругаться, прорываясь сквозь их плотные ряды. Мученически морщась и недовольно почесывая исколотые ляжки, Морис все же добрался до драгоценной воды.
Поспешно опустившись коленями прямо в жидкий ил, жадно причмокивая и захлебываясь, он принялся пить горьковатую болотную воду. В кишках что-то жалобно заурчало. Морис, отдуваясь, встал, прислушался и озабоченно погладил живот — как бы не схватить какой-нибудь заразы, вон какое грязное болото. Но дезинфектора у него теперь не было.
Неожиданно Морис обратил внимание на легкое шевеление на илистом дне в трех шагах от берега.
Приглядевшись, он увидел здоровенную, длиной в руку, черную рыбину, лениво шевелившую плавниками. Только теперь Морис почувствовал, как невыносимо хочется есть. «Вот только как ее поймать, гадину. Не успеешь сунуться — вильнет хвостом, и ходи голодный, — соображал Морис. — Ничего… обманем…» Он сделал шаг вперед. Рыбина замерла. «Осторожная», — сообразил охотник и, дождавшись, когда рыба успокоилась и снова задвигалась, медленно занес правую руку над головой.
Рыба недобро покосилась на Мориса, как бы предупреждая: «Я все вижу!» Но дело уже было за малым; мастерский плевок в воду, прямо над головой глупой животины, разбудил ее интерес: она стала всплывать важно, как настоящая субмарина. Как только ее спинной плавник коснулся поверхности, Морис, издав «Ы-ы-ых!», рубанул ребром ладони…
Что тут началось! Рыба, словно торнадо, буравила ил, выпрыгивала из воды, выбрасывая на берег ошметки тины, и по уровню шума перекрывала речной буксир. Морис даже сначала растерялся, а потом, издав боевой клич, сиганул на середину болотца и принялся ожесточенно месить кулаками то место, куда только что шлепнулась его добыча. Упускать свой обед не хотелось. Морис то почти настигал рыбу и наносил разящие удары, то вновь упускал и яростно, на чем свет стоит ругался.
Наконец судьба послала ему удачу: выпученные глаза появились из глубин взбитой болотной жижи совсем рядом, и рыба сама поплыла прямо к Морису. Собрав все силы, он рванулся вперед и так врезал меж этих самых глаз, что из его собственных посыпались искры, а рыба, обезумев, разметала по берегам всю оставшуюся грязь.
Однако Морис уже ни на что не обращал внимания. Постанывая, он выбрался на траву, держа на уровне глаз разбитый окровавленный кулак. Морщась от боли, попробовал пошевелить пальцами — двигаются.
«Хорошо, что хоть не сломал, — утешался он. — Надо смыть кровь и уходить подобру-поздорову, пока сам шею не свернул».
Морис опустил руку в воду и осторожно поболтал ею. Затем сунул кулак себе под нос и не поверил своим глазам — никаких открытых ран. Только одна небольшая царапина, а то, что он увидел на воде, заставило его вскочить на ноги. Толстенная, трехметровой длины змея! Она плавала ядовито-желтым брюхом кверху. Все ее тело мелко подрагивало, а кожа каждую секунду меняла свою окраску. Вскоре агония прекратилась, и змея издохла, а Морис все еще стоял и смотрел на воду, надеясь, что всплывет оглушенная им рыба. Однако — тщетно.