— Стало быть, будет восстановлено право баронов чеканить монету в своих владениях?
Оба кузена переглянулись с таким видом, будто их осенила господня благодать. Как они сами не подумали об этом раньше!
И впрямь, унификация денег, имеющих хождение в стране, равно как и королевская монополия на выпуск монеты, были введены лишь в царствование Филиппа Красивого. До этого времени бароны и высшая знать выпускали (или по их приказу выпускали) свою собственную золотую и серебряную монету, которая имела хождение наравне с королевской монетой в их ленных владениях; эта привилегия приносила огромные доходы. Извлекали из этой операции выгоды и те, кто, подобно ломбардским банкирам, поставлял металл для чеканки монеты и играл на разнице курсов отдельных провинций.
В своем воображении Карл Валуа тотчас же представил, сколь блистательно пойдут его дела.
— Не соблаговолите ли вы также сказать мне, ваше высочество, — продолжал Толомеи, не отрывая взгляда от реликвии, как бы весь поглощенный умиленным созерцанием святыни, — намерены ли вы восстановить также право баронов вести междуусобные войны?
Речь шла еще об одном феодальном обычае, упраздненном Филиппом Красивым с целью помешать знатным вассалам заливать кровью французскую землю по любому поводу и даже вовсе без такового — лишь бы свести старые счеты, удовлетворить мелочное тщеславие или просто рассеять скуку.
— Ах, если бы вернулось это славное времечко, — воскликнул Робер Артуа, — я бы, не мешкая, отобрал свое родовое графство у этой суки, у моей уважаемой тетушки Маго.
— В случае, если вам понадобится вооружить ваши войска, — сказал Толомеи, — я могу достать оружие по самым сходным ценам у тосканских оружейников.
— Мессир Толомеи, вы с удивительной точностью выразили как раз то, что я намеревался претворить в жизнь, — воскликнул Валуа, — и вот поэтому-то я прошу вас о доверии, прошу сотрудничать со мной.
Карл Валуа действительно верил, что мысли, высказанные банкиром, уже приходили ему на ум, и ясно было, что в беседе со следующим посетителем он выдаст их за личные свои соображения.
Толомеи молчал, он тоже предавался мечтам, ибо великие финансисты наделены столь же живым даром воображения, как и великие полководцы, и опыт показывает, что, погрязнув в самых прозаичных расчетах, они втайне грезят о могуществе.
Главный капитан ломбардцев уже видел себя в мечтах главным поставщиком золота высокородным баронам Франции, а также поставщиком оружия, то есть подстрекателем междуусобных войн.
— Ну как, — спросил Карл Валуа, — решились вы теперь дать мне просимую сумму?
— Возможно, ваше высочество, возможно, вернее, я-то лично никак не могу ее вам одолжить, но попытаюсь поискать денег в Италии — кстати, и ваши послы поедут именно туда. Придется мне стать поручителем, что, безусловно, связано с немалым риском, но я пойду на риск, лишь бы услужить вашему высочеству. Понятно, ваше высочество, и от меня вместе с вашим послом тоже поедет человек, он отвезет заемные письма, получит деньги и будет отвечать за все финансовые операции.
Его высочество Валуа недовольно нахмурил брови: условия, предложенные банкиром, ничуть его не устраивали — он предпочел бы получить деньги прямо в руки, с тем чтобы хоть малая их толика осталась в его кармане для удовлетворения самых неотложных нужд.
— Э, ваше высочество, — продолжал Толомеи, — ведь не я один буду участвовать в этом деле; итальянские банкирские компании еще более недоверчивы, чем мы, грешные, и я, хочешь не хочешь, обязан дать им полную гарантию, что их не обведут вокруг пальца.
На самом же деле ему просто хотелось послать вместе с королевским гонцом и своего представителя, дабы быть в курсе дел.
— Кого же вы намереваетесь дать в спутники нашему мессиру Бувиллю? — спросил Валуа. — Как бы он не скомпрометировал нашего посланца.
— Подумаю, ваше высочество, подумаю на досуге. Людей-то у меня мало…
— А почему бы вам не послать того мальчика, который ездил с моим поручением в Англию? — воскликнул Артуа.
— Моего племянника Гуччо? — переспросил банкир.
— Ну да, того самого, вашего племянника. Он сообразителен, неглуп и хорош собой… Он поможет нашему другу Бувиллю, который, кстати сказать, ни слова не знает по-итальянски, избегнуть всех дорожных неприятностей. Поверьте мне, кузен, — обратился Артуа к Карлу, — этот малый для нас просто находка.
— Он мне нужен здесь, — ответил банкир, — но ничего не поделаешь, ваша светлость, пусть едет. Уж так оно повелось: ни в чем я не могу вам отказать, всегда-то вы добьетесь от меня своего.