— Да пробовала я, — буркнула тетка. — И впрямь вкусно, да мяса-то всего ничего, не расчувствуешь. Бочка на дороге не валяется, а служит всю жизнь. Крабов же хватит на неделю.
— Если вы не распродадите бочки, вам придется катить их домой, — дружелюбно вмешался я. — Сперва в горку, потом под горку… Да вы благодарить нас должны, что избавляем вас от груза!.. Не больно ваша бочка нам и нужна. Вот — даю вдобавок к этим вкуснейшим крабам горшочек меда от Барнарда, и вы остаетесь в барыше…
Мелисса сперва вытаращилась на меня, что я лезу в ее сделку, но теперь заискивающе улыбалась тетке. Та смотрела на мед, но бочку отдавать не собиралась.
— В Синей Книге написано: бочонок стоит десять долларов, — сказал я, — а крабы — по два. Мы даем вам семь крабов, так что вы получаете четыре доллара лишку, не считая меда.
— Синяя Книга — говно, — сказала тетка.
— С каких это пор? Ее составили мусорщики.
— Да нет, ваши.
— Ладно, кто бы ни составил, все пользуются, а говном обзывают, только когда хотят надуть.
Тетка колебалась:
— А в Синей Книге правда говорится, что крабы стоят по два доллара?
— Правда, — сказал я, надеясь, что поблизости нет списка — на самом деле крабы стоят по полтора доллара.
— Ладно, — сдалась тетка, — мне нравится их мясо. На полпути к лагерю — я катил бочку — Мелисса позабыла про мою грубость.
— Генри, — пропела она, — как тебя отблагодарить?
— Не стоит, — сказал я и остановился пропустить пастухов, которые несли над головами огромный перевернутый стол. Мелисса обхватила меня руками и поцеловала в губы. Мы некоторое время смотрели друг на друга, прежде чем снова тронуться в путь: она раскраснелась, я чувствовал тепло ее тела. Когда мы пошли дальше, Мелисса облизнула губы.
— Ты выпил, Генри?
— Да… старый Барнард дал отхлебнуть.
— Правда? — Она оглянулась через плечо. — Я тоже не прочь пропустить глоток.
В лагере Мелисса пошла разыскивать Кристин, а я помог дораспродать рыбу. Николен принес сигарету, и мы покурили, глядя, как пляшут пылинки в лучах послеполуденного солнца. Потом пендлтонский ковбой подрался с мусорщиком. Их разняли сердитые парни, назначенные следить за порядком. Эти ярмарочные шерифы — ребята серьезные, на затрещины не скупятся, и драчунам приходится туго. Потом я прилег рядом с дрыхнущими псами и часа два покемарил.
Рафаэль принес собакам объедки и разбудил меня. На западе небо еще синело, высоко над головой облака лучились закатными отсветами. Я очухался от сна и пошел к кострам, где народ доедал ужин. Сел рядом с Кэтрин и угостился предложенной похлебкой.
— Где Стив?
— У мусорщиков. Сказал, следующие часа два будет в Старой Миссии.
— Ага, — сказал я, уплетая похлебку. — А ты что не с ним?
— Да понимаешь, Хэнкер… Во-первых, надо было помочь с готовкой. Даже будь я свободна, нельзя же таскаться со Стивом ночь напролет. То есть можно, но какая радость? К тому же, по-моему, ему без меня лучше.
— Зря ты так.
Она пожала плечами:
— Потом пойду поищу.
— Как успехи с семенами?
— Неплохо. Хуже, чем весной, но мешочек ячменя раздобыла. С боем взяла — сейчас все интересуются ячменем, уж больно хорошие в Талеге урожаи. Ничего, выторговала. На следующей неделе засею верхнее поле, посмотрим, как взойдет. Надеюсь, не опоздаем.
— Будет твоим работа.
— Как всегда.
— Верно. — Я прикончил похлебку. — Пойду искать Стива.
— Это несложно. — Она рассмеялась. — Иди на самый громкий крик. До скорого.
В южной части парка, где стояли поселковые, было темно и тихо, только орали недовольные клетками трабуканские павлины. Между деревьями плясали костерки, плыли голоса, темные фигуры говоривших заслоняли огонь. Я споткнулся о корень.
В северной половине парка все было иначе. На трех полянах пылали огромные костры, нагретый воздух колыхал растянутые между деревьями навесы. С ветвей свисали тусклые белые фонари. Я вышел на аллею. Здоровенная тетка в оранжевом ‘платье налетела на меня сзади. «Извини, парнишка». Я зашагал к лагерю Старой Миссии. Мимо пролетела бутылка, обрызгала меня и ударилась о ствол. Огонь освещал неестественно яркие одеяния. Мусорщики, от мала до велика, нацепили все свои украшения: золотые и серебряные ожерелья, серьги, кольца в нос, на лодыжки, на живот, браслеты с красными, зелеными, голубыми драгоценными камнями. Это было очень красиво.