— Чего надо? — услышали мы его вопрос.
Ответ потонул в шуме дождя. Через секунду Рафаэль снова открыл дверь. Двое в пончо вошли впереди Джона и с изумлением уставились на Рафаэля. Оба были насквозь мокрые, усталые и оборванные — один тощий, с длинным носом и шкиперской бородкой, другой — кряжистый коротышка в мокрой кепке. Они сняли пончо и остались в темных куртках и мокрых штанах. Тот, что пониже, узнал Тома и сказал:
— Здравствуй, Барнард. Помнишь, встречались на толкучке?
Том сказал, что помнит. Гости обменялись рукопожатием с ним, с Рафаэлем (забавное зрелище), с Джоном, Натом, Стивом и со мной, потом украдкой огляделись по сторонам. Все женщины были одеты или закутаны в полотенца, огонь наполнял комнату красными отблесками, от чанов валил пар, несколько голых мужчин выделялись среди одетых блестящей, словно рыбья чешуя, кожей. Коротышка вроде бы как поклонился.
— Спасибо, что впустили. Мы из Сан-Диего, мистер Барнард вам расскажет. Мы уставились на него.
— Вы приехали поездом? — спросил Том. Гости кивнули. Тощий трясся от холода.
— Мы оставили дрезину и ребят милях в пяти отсюда, — сказал он, — и пришли пешком. Не хотели тянуть рельсы дальше, пока не переговорим с вами.
— Думали добраться раньше, но помешала буря, — добавил низенький.
— А зачем вообще ездить в дождь? — спросил Николен. Низенький, поколебавшись, ответил:
— Мы предпочитаем передвигаться, когда облачно. Чтобы не было видно сверху.
Джон закинул голову и сощурился, не понимая.
— Если хотите залезть в чан, — предложил Том, — то не стесняйтесь.
Высокий покачал головой:
— Спасибо, но… Они переглянулись.
— На вид тепло, — заметил коротышка.
— Верно, — сказал другой и несколько раз кивнул. Он все еще дрожал. Потом робко огляделся и сказал Тому: — Если позволите, мы бы просто погрелись у вашего огонька. Здорово вымокли и не прочь обсушиться.
— Конечно-конечно. Располагайтесь как дома.
Джон явно не пришел в восторг от этих слов Тома, но гостей к огню проводил, а Кармен подбросила дров. Стив толкнул меня в бок:
— Слыхал? Поезд до Сан-Диего! А что, если прокатиться?
— Может, и удастся, — ответил я.
Гости представились: маленького звали Дженнингс, высокого — Ли. Дженнингс снял кепку и оказался взъерошенным блондином, потом скинул куртку, рубашку, ботинки и носки, повесил все сушиться, а сам встал греть руки над огнем.
— Мы уже несколько недель тянем ветку на север от Ошенсайда, — сказал он. Ли тоже принялся раздеваться. Дженнингс продолжил: — Мэр Сан-Диего формирует разные бригады, и наша занята прокладкой путей к соседним городам.
— На толкучке говорили, что в Сан-Диего больше двух тысяч человек, — сказал Том. — Это правда?
— Около того, — кивнул Дженнингс. — А с тех пор как мэр взялся за дело, мы многого добились. Поселки далеко один от другого, но мы наладили железнодорожное сообщение. Дрезины, конечно, хотя в городе есть и генераторы, и электричество. Ярмарки раз в неделю, рыболовецкая флотилия, ополчение — все, чего раньше не было. Ясное дело, мы с Ли больше всего гордимся своими успехами. Мы расчистили восьмую автомагистраль через горы до Солтон-Си, проложили по ней рельсы…
Что-то в манере стоящего у огня Ли заставило Дженнингса смолкнуть.
— Солтон-Си, наверно, разлилось, — сказал Том. Дженнингс молчал, и Ли кивнул:
— Теперь вода там пресная и кишит рыбой. Местные живут неплохо, хотя их совсем мало.
— Что вам здесь нужно? — резко спросил Джон Николен.
Пока Ли в упор смотрел на Джона, Дженнингс оглядел собравшихся. Все глаза были устремлены на него, все уши навострены. Похоже, ему это нравилось.
— Мы дотянули рельсы до Ошенсайда, — объяснил он, — и разрушенные пути идут дальше на север, поэтому мы решили их починить.
— Зачем? — настаивал Джон.
Дженнингс тоже выставил вперед подбородок.
— Зачем? Полагаю, надо спросить мэра — идея его. Видите ли… — Он взглянул на своего спутника, словно испрашивая разрешения продолжать. — Вы знаете, что японцы наблюдают за побережьем?
— Конечно, — сказал Джон.
— Трудно не заметить, — добавил Рафаэль. Он положил пистолет и сидел на краю чана.
— Я не про корабли, — сказал Дженнингс. — Я про наблюдение с неба. Со спутников.