— А йонхеер, что с ним?
— Он скончался, и эти свиньи сожгли имение Норрисов вместе с ним. Это его внук, Лоренс ван Норрис… — Клаас больше не был старшим слугой. Он как будто сбросил свои тихие манеры вместе с хорошо отглаженным сукном своего чёрного домашнего сюртука. Но Лоренс чувствовал, что хотя Клаас и привёл его сюда, что случится дальше — уже не его дело.
Толстая красная рука капитана Смитса обхватила руку Лоренса, протянутую в приветствии, и хватка, в которую попала плоть его руки, была прямо-таки сокрушительной.
— Рад видеть вас, минхеер. Йонхеер много раз говорил мне о вас. Да, он знал меня — Вима Смитса — и хорошо. Он всегда тянулся к морю, и часто в старые дни он выходил на целый день с сетями на моей «Труди». Да и потом, когда он угодил в постель, он часто приглашал меня рассказывать слухи. Он был великий человек, йонхеер. Мы можем никогда не увидеть таких, как он, снова. Но может быть, это и лучше, что он не живёт больше, чтобы не видеть Нидерланды в эти дни. Он всегда ненавидел бандитов.
— Он послал меня к вам, велел следовать вашим приказам… — начал было Лоренс, но капитан Смитс прервал его:
— Да, это было решено между нами, когда мы увидели, что ураган усиливается. Он знал, что мы сделаем всё, что в наших силах, чтобы осуществить его планы отхода. И если ветер и вода будут к нам благосклонны, мы переправим вас через канал завтра к этому времени. Ян, пойди наружу и посмотри вокруг. Там шныряли какие-то ищейки, вынюхивающие уже этот след, — добавил он для Клааса.
— Вот как? Что ж, мы сделали это место достаточно глубоким и незаметным, просто так его не разыщешь, — равнодушно прокомментировал евразиец. — Я отвлеку их внимание, чтобы они оставили вас в покое.
Капитан Смитс предостерегающе покачал головой, когда крышка люка снова бухнулась вниз за его сыном.
— Не думай, что все чёрные шинели глупы, Клаас. Никогда не принесёт пользы недооценивать своего врага. Разве при ловле акул ты используешь форелевый крючок? Мозги есть у людей всех наций, и когда мы забываем это, то напрашиваемся на встречу с неприятностями, не пройдя и четверти пути. Поэтому мы будем поддерживать наше наблюдение…
— Но послушайте, капитан Смитс, — вмешался Лоренс, более поглощённый своими собственными проблемами, — Я не могу позволить вам рисковать, переправляя меня в Англию…
— Рисковать? — дружеские смешки, исторгшиеся из глубин этого бочкообразного тела превратились в неприкрытые раскаты хохота. — Ну какой риск для моей «Труди» в таком деле? Она крепкая девочка и хорошо держит курс. И для неё не впервой пробивать эту тропу, — тут, к замешательству Лоренса, один из глаз капитана медленно подмигнул. Быстрый лающий звук, изданный в ответ Клаасом, едва ли можно было назвать смехом.
— Молодой минхеер не поймёт тебя сейчас, Вим…
— Да ты что? — голубые глаза и округлившийся рот выражали крайнее изумление. — В это я, зная породу йонхеера, едва ли поверю.
Туманные намёки, полузабытые рассказы о дурной репутации глав Дома Норрисов из семейной истории внезапно соединились вместе в сознании Лоренса, впервые образовав полную картину. Догадка вполне объясняла наличие подобного огромного пакгауза в маленькой рыбацкой деревне, существование этой самой комнаты, связь между капитаном Смитсом и Домом Норрисов.
— Контрабанда, — тихо проговорил он.
Капитан Смитс изобразил одной из своих больших рук нечто, что, по его мнению, должно было называться грациозным жестом.
— Что касается меня, то я предпочитаю старое название этого дела — свободная торговля.
— Но я считал, что это занятие исчезло сотни лет назад!
— Ну, что правда, то правда, — лицо капитана приняло почти тоскливое выражение, — теперь совсем не то, что во времена моего прадеда, минхеер, когда честный человек мог привезти добрый груз и полгода жить на доход от него. Но мы достаточно практиковались, чтобы не забыть большинство уловок этой торговли. А в нынешнее тяжёлое время нам понадобится каждая хитрость и уловка, которые мы сможем вспомнить. Чёрт побери — это так же верно, как то, что я голландец!
— Это так, — кивнул Клаас. — И это одна из причин, почему старый туан послал вас сюда, к капитану Смитсу, минхеер. Эти чёрные псы могут считать, что перекроют каждую дорогу, но на побережье имеются люди, рождённые для такого занятия так же, как вы, Норрисы, рождены для вашей купли-продажи драгоценностей. Они знают каждый изгиб и поворот побережья от Северного моря до Бискайского залива, каждую песчаную отмель и скалистый риф, каждого подверженного подкупу охранника и нечестного полицейского в гавани, как дети знают слова в своём букваре. И…