1. Главная
  2. Книги
  3. Робинсон Ким Стэнли
  4. Избранные произведения. Том II [компиляция]
  5. Страница 1069
Выбрать главу
Из чакпу в пальцах их — Алый, синий, зеленый и желтый. Шутки звучали, и всем троим,
В грозу у монахов нашедшим приют, Казалось, открылся в Шамбалу путь. Тензин возвратил нас домой,
Вниз к Намче, еще ниже к Лукла, Где ножи взлетных полос Режут ущелье — границу границ.
В лавке шерп, на закате дня, Народ к экрану прилип: (Гудит генератор — Хонда — в углу),
Концерт «Живой помощи» — кадры бегут Снова по кругу, но, увидав Буйство Осборна, все замрут,
А Тензин, что привел нас сюда, Берег и учил в снежных горах, Отставил тарелку, приблизился к нам,
Рядом присел и, спросив: — США? — в Оззи ткнул. — Нет. Это Англия, — говорю.

Саундтрек

По утрам, до работы — эспрессо и Стив Хау, «Турбулентность», и сна как не бывало!
«Красный Марс» с «Сатьяграхой» Гласса, «Зеленый» под «Эхнатона», «Голубой» под «Screens» и Мисиму.
С Майей — Астор Пьяццолла, «Полночное танго».
С Энн — Гурецкий, Третья симфония, Пол Винтер, «Sun singer» И японская песня Сакура.
С Саксом — струнные квартеты Бетховена и сонаты для фортепиано. С Надей — Армстронг пятидесятых, Клиффорд Браун, им вслед… Чарльз Мингус.
С Мишелем — Кит Джаррет, «Концерт в Кельне».
С Ниргалом — Наджма.
Вечные Ван Моррисон, Пит Таунсенд и «Yes».
Ван, если я счастлив, Пит, если я злюсь, Стив, если в ударе, Астор, если сдаюсь.

Отчет о первом зафиксированном случае ареофагии Для Терри Биссона

В сорок три я почти бросил Марс, Наброски листая, медлил — Прелесть романа и дел любых Возникает не сразу, ждет момента, Среди занятий придет, а до — Хаос и мука, но, помня о том, Я ощущал, что могу связать их, Сделать одним — завершатся труды Чудом, исполненьем желаний. Странных реликвий настало время — Марса осколков — архонит Упал в октябре возле Нигерии, В шестьдесят втором — миллионы лет Пробыл в космосе, а потом В ожерелье жены мерцал. Сломав оправу, я камешек взял, На крышу влез на закате: Вороны к гнездам летят с полей, В сумерках черен прибрежный кряж, С запада златорунной отарой Льнут к нему тучи в сини небес. Ветер в дельте свеж: я замерз — Мужик в годах, на балке верхом, Не фальшивку из Джерси разгрызть готов, Но, истинно, дольку Нового Света — Странно даже представить это — С соседней планеты камень. Объяснить невозможно, но мне, Мечтавшем о Марсе, на земле Открылся, полный трепета мир, Лучше, чем прежде, я видел его: Вечер вокруг красотою дышал, Ночь опускалась, как занавес в театре, Плыла на восток черных птиц череда, Мой дом — под ногами. В солнца лучах Утес купался — и я положил Камень в рот. Увы! Ничего — Ни тока по венам, ни языков Новых в копилку — не разжевать мне, Не раскусить создание Марса. Вкуса у камня, видимо, нет, Скрипит на зубах, как песок, Коль проглочу — окажется смыт, Но желудочный сок, касаясь, Сгладит контуры, унесет Пару атомов — ведь графит Остается в костях — у него Семь лет цикл распада, даже год — Уже хорошо — так я сидел, Переваривал Марс, солнце в глаза Било сквозь Бериессы щель. Дует ветер — как листья осенью, Жизни кружит, но невозможные Эйфория и скорбь — одно: Пыльный вихрь, игра настроения. Плыть ли ястребом в небесах, Виться змеем в прахе земном — Все — гармония и сплетение Неких тайн. Чтоб закат такой Увидать, нужно много лет Тренировки воли и взгляда: Чудный день, когда мир пришел В равновесье с моей душой. Я глотаю Марс — предо мной Миражи цветут, притворяясь Калифорнией.

Красный плач

Этого не понять Никогда, никому, поверь: Ни через призму минувшей жизни, Ни заселяя Марс теперь, Они не узнают, как здесь было, Прежде, чем мы изменили мир.
~ 1069 ~