Пэриш закинул лопату на плечо и зашагал ему навстречу. Он все еще чуть-чуть прихрамывал. Они не стали разговаривать — просто кивнули друг другу, как обычно делали, встречаясь на улице. Но дальше они пошли, взявшись за руки. Они без лишней болтовни договорились, где следует поставить маленький домик и разбить сад — сад непременно понадобится!
И теперь, пока они работали вместе, стало ясно, что теперь из них двоих Ниггль лучше умеет распоряжаться временем и планировать работу. Как ни странно, именно Ниггль уделял больше времени постройке дома и разбивке сада, в то время как Пэриш частенько отвлекался, чтобы полюбоваться на деревья, и в особенности на Большое Дерево.
В один прекрасный день Ниггль трудился, высаживая живую изгородь, а Пэриш лежал рядом на травке и внимательно рассматривал прехорошенький желтый цветок. В свое время — давным-давно — Ниггль насадил множество таких цветов у подножия Дерева. Внезапно Пэриш поднял голову: его лицо сияло под солнцем, и он улыбался.
— Это великолепно! — воскликнул он. — На самом-то деле мне не полагалось быть здесь. Спасибо, что ты замолвил за меня словечко.
— А, чепуха! — отмахнулся Ниггль. — Не помню, что уж там я сказал, но в любом случае от меня-то ничего не зависело.
— Да нет же, зависело, — возразил Пэриш. — Благодаря этому меня отпустили пораньше. Этот Второй Голос — ну, ты его знаешь, — велел послать меня сюда. Сказал, что ты хотел повидаться со мной. Так что я перед тобой в долгу.
— Нет. Ты в долгу перед Вторым Голосом, — сказал Ниггль. — Мы оба перед ним в долгу.
Так они и жили и трудились вместе — уж не знаю точно, как долго это продолжалось. Нельзя отрицать, что в первое время они иногда ссорились, особенно когда уставали, — а поначалу они и вправду иногда уставали. Как выяснилось, их обоих снабдили укрепляющим средством. На бутылках красовалась одинаковая этикетка:
«Растворить несколько капель в воде из Родника и выпить перед отдыхом».
Они отыскали Родник в глубине Леса: Ниггль его как-то раз представил, но так и не нарисовал. Теперь он понял, что Родник питал озеро, поблескивающее в отдалении, и всю окрестную растительность. Несколько капель тонизирующего снадобья придавали воде чуть горьковатый, вяжущий и в то же время бодрящий вкус — от этой смеси прояснялось в голове. Выпив ее, они отдыхали поодиночке, а потом снова вставали и радостно принимались за дело. В такие моменты Ниггль придумывал новые прекрасные цветы и растения, а Пэриш всегда точно знал, как их нужно сажать и какое место для них лучше всего подойдет. Еще задолго до того, как укрепляющее средство закончилось, Ниггль и Пэриш поняли, что больше в нем не нуждаются. Пэриш больше не хромал.
По мере того как работа приближалась к концу, Ниггль и Пэриш все чаще позволяли себе просто бродить по лесу, любуясь деревьями и цветами, формами и красками и всем вокруг. Иногда они пели дуэтом. Но Ниггль обнаружил, что его взгляд все чаще и чаще обращается к Горам.
И вот настало время, когда дом в ложбинке, сад, трава, лес, озеро — словом, все окрестности — почти обрели завершенность и все стало именно таким, каким ему надлежало быть. Большое Дерево стояло в полном цвету.
— Сегодня вечером мы все закончим, — сказал однажды Пэриш. — А потом сможем погулять в свое удовольствие.
На следующий день они отправились в путь и шли все вдаль и вдаль до тех пор, пока не добрались до Грани. Конечно же, она была невидимой — там не было ни борозды, ни забора, ни стены. Но путники знали, что пришли к границе этой местности. Им навстречу с зеленого, уводящего к горам косогора спускался человек, похожий на пастуха.
— Вам нужен провожатый? — спросил он. — Вы хотите идти дальше?
На мгновение между Нигглем и Пэришем пролегла тень: Ниггль понял, что действительно хочет идти дальше и, в определенном смысле слова, даже должен идти. А Пэриш идти не хотел и пока что не был к тому готов.
— Мне надо подождать жену, — сказал Пэриш Нигглю. — Ей ведь будет очень одиноко… Я почти уверен, что ее рано или поздно пришлют сюда, когда она будет готова и когда я все тут для нее подготовлю. Дом теперь достроен, и мы сделали все, что могли, но мне очень хотелось бы показать все это жене. Мне кажется, она сможет тут многое улучшить — придать уютности. Я надеюсь, ей тут тоже понравится. — Пэриш повернулся к пастуху. — А вы — проводник? — спросил он. — Вы не подскажете, как называются эти места?
— А разве вы не знаете? — удивился проводник. — Край Ниггля. Это Картина Ниггля — по крайней мере, большая часть этой местности. Ну, и еще немного Сад Пэриша.