Выйдя на смотрительский ярус, прелат Гудроф пошел медленнее, он сразу приметил изменения во внешнем виде невольника, хотя последний раз видел его полгода тому назад. Приготовившись к зловонию, поднимавшемуся прежде из круглого дворика, прелат, к своему удивлению, ничего не почувствовал, зато сразу отметил добротно сколоченный из новых досок домик.
— Кто это построил? — спросил он, останавливаясь на ярусе.
— Дык сам, ваша светлость.
— А одежку, что на нем, ты скроил?
— Нет, ваша светлость, вчера он сам все и поделал.
— Чудно звучит. А что у него на лбу за шишка? Упал?
— Не хотел говорить, ваша светлость, но это ваш племянник озорничали — булыжником его приложили, он и упал, а как поднялся и в себя пришел — заговорил и стричься попросил.
— Прямо так и попросил? По-ансольтски? — Прелат недоверчиво покосился на Рулофа.
— По-ансольтски, ваша светлость, только он пока не шибко может, но все говорит понятно — я разобрал.
— Прямо не знаю, как и верить… Одежку, говоришь, сам пошил, ящик собрал тоже сам?
— Да еще и на шипах, ваша светлость, без единого гвоздика!
— Чудно.
Прелат задумчиво поскреб короткую бороду, он уже не ждал от этого раба никакого прока, кроме работы на водочерпалке, — и вдруг такие перемены. А было время, когда он возлагал на чужеземца большие надежды.
— Ты спрашивал у него, кто он, откуда?
— Спрашивал, ваша светлость, не раз спрашивал, но он не помнит…
— А как вел бой с моими гвардейцами, видел?
— Видел, как не видеть, думал, сам не переживу такой картины… — Рулоф вздохнул. — Сначала испугался, что они его порубят, а потом — что он их…
— М-да… — Прелат покачал головой. — Удивительные вещи происходят в наши времена. Ты вот что… Ты следи за ним, есть давай вволю, пить, если чего построить захочет — способствуй.
— Понял, ваша светлость.
— И еще — его ведь заковать теперь требуется?
— Полагаю, он теперь не сбежит, ваша светлость… — осторожно заметил Рулоф.
— С чего такая уверенность?
— После драки с вашими ему самое время бежать было, а он остался. Ну а ежели что, места у нас пустынные, далеко не уйдет. С вашими собаками, ваша светлость, беглого из-под земли достать можно.
— Это ты прав, собаки у меня хорошие.
Прелат вздохнул и, посмотрев на небо, проследил, куда гонит ветер отяжелевшие осенние облака. Для завершения сбора урожая требовалось совсем немного ясной погоды. Совсем немного.
— Ладно, посматривай тут. Я через недельку наведаюсь, посмотрю, как у него дела, а ты при случае продолжай выпытывать, кто он и откуда.
— Всенепременно, ваша светлость, — с поклоном заверил прелата Рулоф. — Всенепременно.
Проводив прелата до лошади и еще раз поклонившись ему и его свите, Рулоф надел шапку и поспешил назад.
Молодцевато пробежав по ярусу, Рулоф спустился во дворик и, забежав перед вращающим ворот работником, радостно закричал:
— Молчун, стой! Да брось ты эту оглоблю!
Работник остановился, разогнул спину и сделал несколько разминочных движений.
— Его светлость отменил твою экзекуцию, ты теперь живой будешь!
— Я панимаию, — с акцентом ответил работник и посмотрел куда-то в сторону водопада. — Тепиерь мы можна строить…
— Чего строить?
— Я гавариэть тибе, чтобы тут делал животный. Где делал животный — люди делать не нада.
— Дык я ж тебе пояснял — скотина дохнет быстро, пары тут, чуешь? Это в тебе пять жил, вот ты и тянешь, а другой бы еще когда скопытнулся, всегда так было. А скотина и два месяца не выхаживает.
— Я проветриваю воздух чис-тый… Скоатина мочь делать много.
— Понятно. Так тебе доски нужны?
— Всякие крепки материал. Кожа, холстые, клейный.
— А холст какой?
— Парус.
— Парус?
— Да, я проветриваю воздух, как парус.
— Ага, — кивнул Рулоф. — В пристройке у меня полно всякого материала, для ремонта черпалки что только не идет в дело.
Он посмотрел на свою хижину, а потом на мышцы Молчуна.
— Ну так это… пойдем, сам выберешь.
— Да. Как далеко я мочь ходить, чтобы воды было?
— А-а, ты о запасе? Можешь не беспокоиться, там в замке озерцо дня на три имеется. Это еще отец мой предвидел, для ремонтов и других перерывов.
— Идием?
— Идем, только… — Рулоф вздохнул. — Ты пообещай, что не сбежишь, а то меня за такое не помилуют.
— Мне негде сбежать, я буду делать пользу проветривать здесь.
— Ну, хорошо, — не слишком уверенно ответил Рулоф и снова вздохнул.