Они уже знали о возможностях этого невольника, поэтому на ярусе дежурили еще четверо солдат с арбалетами.
— А кто же тебе такие сапожки ладные справил, сам? — спросил прелат, указывая на обувь невольника.
— Сам, ваша светлость. Я умею это шить обувь.
— Да и костюм на тебе другой, прошлый-то, из мешковины, я видел.
— Да, ваша светлость, я сшил из того, что было остатками паруса. Так более надежно.
Прелат восхищенно покачал головой. Будучи человеком основательным, хозяйственным и расчетливым, он ценил людей, разбирающихся в каком-либо ремесле, и всегда выделял их среди своих слуг и невольников.
— Вижу, ты в колесо свое как будто косые паруса вставил?
— Да, ваша светлость. Лучшее отсутствует, и я брал парусину.
— А что, по-твоему, лучшее?
— Лучшее — тонкие гнутые доски, но это дольше делать. Нужно мочить и горячий пар.
— А чем же доски лучше паруса? — поинтересовался прелат, глядя на вращающееся колесо.
— Ветер значительнее дает им силу, ваша светлость.
— Ага… — ответил прелат, кивая, хотя ничего не понял. Он прошел к домику невольника и, заглянув внутрь, поразился царившей там чистоте.
— Хорошо, — сказал он, возвращаясь к Рулофу и Молчуну. — Ты вот что, Молчун, собирайся, поедешь со мной. На водочерпалке тебе больше делать нечего.
— Как прикажете, ваша светлость, — поклонился Молчун.
— А ты не горюй, — сказал прелат, повернувшись к Рулофу, который сразу загрустил. — Я тебе пришлю молодого плотника, будешь его обучать своим премудростям, научишь зубчатые колеса собирать и все такое. Ну, а как освоитесь, Молчун вам про доски тонкие расскажет, и вы соберете новое колесо. Правильно, мастер?
— Я могу делать чертеж, ваша светлость, — с поклоном сказал Молчун и, видя замешательство на лице Рулофа, добавил: — Понятный чертеж.
— Все, пора ехать! — объявил прелат и пошел к лестнице. Охранники и Молчун поспешили за ним, а погрустневший Рулоф поплелся следом.
Только в его жизни наметились какие-то перемены — и снова одиночество. Да, прелат обещал прислать ученика, но его светлость занят многими делами — а ну как забудет?
Когда подошли к лошадям, прелат остановился и, указав на Тревиса, сказал:
— Возьмешь его на круп, твой жеребец самый выносливый.
— Конечно, ваша светлость, — поклонился Тревис и бросил на невольника злой взгляд. Он попытался найти во внешности раба хоть какую-то зацепку, чтобы начать его ненавидеть, но невольник улыбнулся Тревису, и тот только покачал головой.
— Поехали! — скомандовал прелат. Тревис забрался в седло и чуть сдвинулся вперед, освобождая место для невольника.
— Я напомню для прелата, чтобы он надавать тебе помощника… — быстро проговорил Молчун и хлопнул Рулофа по плечу.
Затем одним прыжком вознесся на круп жеребца, от чего тот слегка присел.
— Но-но, Чипан! Держи, так тебя разэдак! — закричал Тревис и острыми шпорами заставил жеребца выпрямиться.
Вскоре от отряда Гудрофа на дороге осталась только пыль. Рулоф плюнул на обочину и зашагал обратно к водочерпалке.
Заметив на каменной ограде большую ворону, он схватил камень и закричал:
— Убирайся пока цела, тварь!
Ворона давно жила в этих местах и знала, что, когда Рулоф в таком настроении, с ним лучше не связываться. Она вздохнула, оттолкнулась лапами от ограды и полетела прочь.
Глава 20
Молчун давно не ездил верхом, а точнее — никогда, ведь он не помнил, когда делал это в последний раз, правда, все ощущения, даже при посадке вторым в седле, были ему знакомы. Он старался лучше держаться за лошадь ногами и не хвататься за всадника, понимая, что тому неприятно везти на своей лошади навязанного прелатом пассажира.
Отряд двигался скорой рысью и через полчаса прибыл к большому замку, бывшему, судя по флагам, главной ставкой прелата Гудрофа.
— Слезай, голубчик, прибыли! — скомандовал Тревис, и Молчун соскочил на мостовую, хотя до замка было еще ярдов пятьдесят.
Сам не помня откуда, он знал, что доверие низших чинов так же важно, как и расположение начальников.
На замковом подворье царила суета, вдоль стен стояло с полусотни подвод, на которые грузили мешки, тюки, лопаты и рулоны кож. Не успел прелат спешиться, как к нему подбежали несколько человек за распоряжениями. Он уверенно их отдал, вручил повод конюхам и огляделся.
Заметил Молчуна и поманил пальцем, но, едва невольник подбежал к нему, рядом оказался Тревис.
— Тревис, отведи новичка в казарму, и пусть ему подберут хороший мундир, — сказал прелат, еще раз с ног до головы оглядев Молчуна.