— Так, вы двое, давайте со мной, проверим вон тот погреб.
Бригадир указал на распахнутую дверь пристройки, стоявшей возле небольшого холма. По своему опыту Чумаченко знал, что в таких местах аборигены хранили картофель и овощи, а те, кто жил возле моря, — рыбу.
— Эх, и заметались они тут, босс, когда «большие» из пушек шарахнули! — попытался завести разговор один из пехотинцев.
— Фонарик достань, — оборвал его бригадир. — Пойдешь первым.
Они осторожно приблизились к дверному проему, выждали паузу и без происшествий спустились в погреб, где бригадир поразился тому, что увидел при свете непотушенных факелов.
— Вот это да! Знаешь, что это, Филипсон?
— Да откуда же?
— Обойди все вокруг… Да будь начеку, мало ли что…
Пехотинец начал с опаской обходить зал, чтобы убедиться, что здесь нет посторонних, а Чумаченко продолжал рассматривать изувеченный корпус неизвестного ему летательного аппарата.
Скорее всего это был истребитель, размерами чуть меньше «маскота», крылья, хвост, пушки, подвески для ракет — все на месте.
— Никого, босс, только плесень и мошки! — доложил вернувшийся пехотинец.
— Пошли наверх.
Когда они выбрались из погреба, бригадир закрыл дверь в пристройку и подключился к центральному каналу связи — через пару секунд ему уже ответили.
— Сэр, это Чумаченко! Бригадир четвертой группы. Сэр, мы тут пощипали местных вояк, они разбежались и оставили погреб с каким-то разбитым истребителем.
— Каким таким истребителем, ты о чем? И в каком таком погребе?
— Погреб обыкновенный, сэр, для хранения чего-то там… из жратвы. Теперь он пустой и в нем стоит разбитый истребитель вроде. Видать, они его специально туда притащили.
Командир эскадры немного помолчал и спросил:
— Какие-нибудь эмблемы, номера на нем остались?
— Я не заметил, сэр. Он в полумраке стоит, только факелы горят на стенах.
— Ладно, я сейчас сам приеду, гляну.
— Хорошо, сэр, ждем.
— Как работается?
— Нормально, сэр. Кой-чего уже наскребли.
В центре деревни послышались выстрелы, было видно, как какой-то абориген упал, срезанный очередью.
— Нормально работается, сэр, — повторил Чумаченко. — Приезжайте, ждем.
Глава 39
Прелат Гудроф несся так быстро, как никогда не бегал даже в юности, а его лошадь волок за собой верный Тревис, ни на шаг не отставая от хозяина.
При необходимости прелат, конечно, мог проявить храбрость, например во время войны с Илкнерами, но сейчас ни о чем таком не могло быть и речи, ведь они столкнулись со страшной, непреодолимой силой.
Одно дело опасаться летающих высоко в небе «черных колесниц», и совсем другое — подвергнуться атаке мечущих огонь «железных великанов». Глубокая извилистая балка спасла людей прелата от окончательного уничтожения, и великан прекратил метать молнии, как только перестал их видеть, но Гудроф продолжал бежать, пока мог, перепрыгивая через кусты и поваленные деревья. Наконец силы его иссякли.
— Уф!.. Ах!.. Привал!.. — объявил он, ложась на пожухлую траву.
Тревис, майор Бекет и остальные — те, кто уцелел, — тоже стали опускаться на траву, и первые несколько минут было слышно лишь тяжелое дыхание.
Лошади перенесли пробежку легче, но и они были сильно напуганы, их шкура мелко подрагивала, а уши стояли торчком, несчастные животные ожидали новых неприятностей.
— Мэйджор… Так ты утверждаешь… Что внутри великанов сидят люди? — уточнил прелат. Он уже спрашивал об этом, но все никак не мог поверить услышанному. Слишком уж целостными выглядели эти чудовища.
— Да, это так, господин прелат.
Майор поправил фуражку и огляделся. Пока они тут сидели, посланные в погоню пираты могли застать их врасплох.
— Нам нужно выставить двух часовых — по одному с каждого края, — сказал он.
Прелат сделал знак, и недавно назначенный сержант послал на склоны двух гвардейцев.
Теперь под его командованием осталось чуть больше дюжины, остальные полегли на коротком участке балки, где беглецы были хорошо видны с холма одному из великанов.
— Но все же я не понимаю… Ведь там нет этой стеклянной коробки, как на твоей колеснице? Где же сидят люди?
— Там, где положено быть голове, господин прелат.
Все, кто слушал заметно изменившегося новичка, удивлялись вместе с прелатом, но верили тому, что он говорит, поскольку сами были очевидцами нападения великанов.
Вскоре привал был закончен и часовые отозваны в балку.
Тревис попытался платком стереть грязь с мундира прелата, но тот отмахнулся: