— И? — спросил Роман.
— То есть диван часть нее — и она… ммм… отчасти часть дивана, — начал понимать Витька.
— И?
— Давайте рассмотрим с точки зрения того, что такое диван Бен Бецалеля, — хлопнул в ладоши Амперян. — Он превращает повседневную реальность в реальность волшебной сказки. Таким образом, сам диван пребывает между миром реальности и миром фольклора …
— Ну да, ну да, — закивал Витька. — Переходное звено. Мост между реальностями. Существует в обоих мирах.
Магистры замолчали, напряженно думая. Я решил тоже помолчать.
— Кот, — вдруг коротко сказал Роман.
— Думаешь? — вздернул голову Виктор.
— Абсолютно. Мышь теперь в некотором роде фольклорный персонаж, так что поймать ее может только такой же фольклорный персонаж. Мы не годимся.
— Почему это? — спросил я.
Витька с жалостью посмотрел на меня и вздохнул.
— Потому что, как бы то ни было и как бы то ни казалось со стороны, но реальный мир и мир фольклора все равно так и не пересекаются, — сказал он.
— Даже тут, — поднял палец вверх Роман.
— Даже тут, — эхом кивнул Витька.
— Но мы же… — недоуменно начал я.
— Это как параллельные железнодорожные пути, — пояснил Ойра-Ойра. — Если поезда идут с одинаковой скоростью и совсем рядом, то ты можешь вытянуть руку в окно и пожать руку тому, кто едет в составе по соседству.
— Это запрещено техникой безопасности, — буркнул я. Я не любил подобный Витькин жалостливый взгляд, коим он продолжал на меня смотреть. — Это раз. А два — так близко рельсы не прокладывают. Тоже из соображений техники безопасности.
— Возможно, — кивнул Роман. — А мы здесь как раз нарушаем подобную технику безопасности в отношении магического мира. Мы и рельсы прокладываем рядом — и удерживаем одинаковую скорость состава.
— И руки суем, — съязвил я.
— Да, и руки суем, — согласился он.
— Но все равно, как бы это ни виделось со стороны — мы всего лишь на параллельных рельсах, — подхватил Амперян. — И можем только пожать руки.
— А обнять может лишь тот, кто едет в этом же поезде, — завершил Роман.
— Потрясающая образность, — согласился я. — А теперь давайте конкретно.
Роман вздохнул.
— Мышь — с частью дивана внутри себя — стала нечто вроде переходного звена между нашим миром и тем.
— Нараскоряку стоит, — пояснил Корнеев.
— Ага, — кивнул Роман.
— Но так мы-то почему не можем с ней справиться? — продолжал не понимать я.
— Не знаю, — пожал плечами Роман. — Видимо, диван слишком силен. Виктору лучше знать.
— А может, подождать, пока она того… выгадит этот диван, — предложил я.
— Александр, — тихо сказал Эдик. — Вы же в курсе, что питательные вещества не… гм… того, а усваиваются организмом?
— В общих чертах да, — буркнул я, чувствуя, что снова сморозил невероятную глупость.
— Ну так вот диван — чрезвычайно питательное вещество.
Я вздохнул:
— Ясно.
— Так что я предполагаю, что нам может помочь только кот Василий, — резюмировал Роман. — Гипотеза о том, что они с мышью в данный момент находятся в одной реально-магической плоскости, выглядит весьма состоятельной. Сказочно-фольклорный персонаж и… гм… теоретически сказочно-фольклорный персонаж.
— А еще можно Выбегалло позвать помочь, — буркнул Витька.
— Почему это?
— Потому что он сказочный дурак, — с наслаждением сказал Корнеев.
— Василия не пущу, — сухо сказала бабка.
— Но Наина Киевна, он нам нужен, — взмолился я. Магистры отрядили меня вести переговоры с Наиной Киевной — мотивировав это весьма туманно, запутанно и даже слегка подозрительно-угрожающе как «ты, Саша, в ее вкусе».
— Знаю я ваше «нужен», ироды проклятые, — отмахнулась она. — Горынюшку затаскали на опыты, теперь и за котика принялись? Не отдам.
— Наина Киевна, мы вернем вам Василия в целости и сохранности.
— Не вернете, — с уверенностью ответила она.
— Почему это?
— Потому что я вам его не отдам!
— Ну как это не отдадите!
— Потому что Василий — музейный работник. И неча ему в рабочее время по вашему институту шлындать!
— У меня предписание, — попытался сблефовать я и жестом, скопированным у Выбегалло, сунул руку в нагрудный карман. — С печатью.
Бабка плюнула.
— Договаривайтесь с Василием сами, — проскрипела она.
— Уважаемый… мнэээ… Василий, — начал я.
Кот с опаской воззрился на меня.
— Я прекрасно понимаю всю вашу значимость для Института…