Это письмо тебе передаст человек Зораха. Он нормальный, просто так выглядит. Зорах сказал, что в случае чего ты можешь связаться с ним, он поможет, если будет на месте и если будет в силах. На обороте — его телефоны в столице.
Всё, надо идти. Обнимаем тебя, а Рыба ещё и целует. Я пока цветочки поразглядываю.
Да, когда увидишь Лайту, скажи, что я прошу прощения за тот случай. Она знает, какой. И что я её люблю, дуру толстую. Так и скажи. Пусть она тебя побьёт, раз я далеко.
Альке я уже написал. Не выпрашивай у неё почитать, там для тебя ничего нет.
Всегда твой: Дину, князь пандейский.
Рыба говорит, что она тоже вся твоя. Не понял.
Может, и увидимся. Вдруг эта штука, которая исправляет ошибки, как-то так сработает, что…
Всё, труба зовёт. Обнимаю.»
«Папка, дорогой мой и любимый! Прости за всё. Иду исправлять ошибки. Вдруг получится?
Твой никчёмный сын.»
— Ты уже выучил наизусть, — сказала Лайта.
— Да, — согласился я. — Всё равно… Слушай, а Кошку действительно пришлось выкупать… ну, тем, что в подполе?
— Нет, — сказала Лайта. — Разве же отец что-нибудь отдаст?
— А тогда как?…
— Кошку привезли вместе с письмами. Такие очень неприятные люди… как злодеи из довоенных книжек. Злодеи или шпионы. Но вот — привезли…
— Значит, всё хорошо?
Лайта помолчала. Дольше, чем обычно.
— У мамы опухоль. Доктор сказал — уже поздно оперировать…
Алька была Лайте не мать, а кормилица, но иначе как мамой Лайта её не называла. Как и Мойстарика — никаких имён, только «папа».
— Подожди, постой… Надо отвезти её в Столицу, там врачи не чета гарнизонным…
— Это Акратеон сказал. Специально приезжал, я просила…
— Так, — сказал я. — Так…
Теперь мурашки бегали в мозгу, тоже изрядно отсиженном.
— А он уже уехал?
— Конечно. Это ещё было, когда ты… ну…
— Лежал бревном. Так. Так-так-так… Ну-ка, соображай, умная-прелестная — кто из твоих подруг умеет переливать кровь?
Князь
На вторые сутки Шило признался, что, наверное, сбился с пути — ещё там, в кратере, на тропе. И что мы нырнули в другой туннель. Который не ведёт к Месту, Где Исправляются Самые Страшные Ошибки. А ведёт куда-то в другое место — откуда сейчас долетает механический гул.
Надо сказать, этот туннель не походил на те, прежние. Он был… новее, что ли. И шире. В нём можно было идти без фонарей — стены слегка светились тусклым жёлтым светом. И они были совсем гладкие, как стекло. У меня, собственно, был очень маленький опыт путешествий по туннелям, но, по словам ребят, у тех других туннелей стены были или шершавые, как бетон, или даже рельефные, в твёрдых острых морщинах. Иногда и там стены испускали свет, но совсем никакой. А здесь — хоть читай…