Невструев торопливо снял очки и, извиняясь, вышел из-за мониторов. Саваоф Баалович махнул на соседнее с тем, что занял сам, кресло — садись, мол.
Крепкий, жилистый, загорелый, он был полной противоположностью Невструевым. А-Янус все лето не выходил из лаборатории, и У-Янус вынужден был взять на себя административную работу в институте и на предприятиях, так что обоим загореть было особенно негде и некогда.
Янус еще раз извинился, отпер дверцу клетки, и попугай тотчас выпорхнул и уселся на стол, внимательно следя правым глазом за фильмом на панели, а левым — за тем, что происходило в комнате.
— Вы ведь заметили, что Янус Полуэктович пропал? — деловито проговорил Один. — Близко уже? Когда? Сегодня ночью?
— Едва ли, — отмахнулся Невструев. Его так и тянуло обратно к столу, к мониторам и расчетам. — Вербализацию почти досчитал, но вот опыты на материи начну не раньше среды.
— Янус Полуэктович пропал, — вежливо повторил Саваоф Баалович. Смахнул пылинку с белоснежного костюма.
— Сами понимаете, непростое время. Я вспылил вчера. Но мы помиримся. Определенно… Вот в среду приступлю к испытаниям вербализации и…
— Значит, сегодня, — проговорил Один тихо.
Янус, нетерпеливо меривший комнату шагами, остановился и посмотрел на великого мага так, словно надеялся — шутит.
Саваоф Баалович не шутил:
— Вы ведь, Янус Полуэктович, уже подумали, кто будет руководить институтом, когда… все случится? — Он переплел темные пальцы и теперь внимательно глядел в глаза Невструеву.
— Еще нет, я был занят, — отмахнулся тот. — Этим должен был заняться У-Янус. Не может такого быть, чтобы сегодня…
— Именно сегодня. И в этом сегодня вы уже существуете один. И в полночь прыгнете не в это утро, а во вчерашнее. Вы уже там, друг мой, и в этом вчера вы так ничего и не решили. Придется сегодня.
— Старшие не желают менять свои отделы на институт. И их можно понять. — Янус бросил тоскливый взгляд на мониторы.
— Я могу поговорить с Кристобалем Хозевичем, — задумчиво произнес Один. — Федор Симеонович у нас тянет несколько министерских грантов, и по президентской программе в его лаборатории работа полным ходом. Его ни в коем случае не стоит отрывать, но Хунта…
— Будь мы в средневековой Испании, я отдал бы институт в руки Хунты и перекрестился. Но сейчас? Хунта, кстати, уже объявил мне, что ему некогда заниматься бумажками и расшаркиваться с министрами… Признаться, до недавнего времени я думал про Амперяна. Из него мог бы выйти неплохой администратор. Жаль, вот так… безвременно. Вы ведь сами проследили в крематории, чтобы все прошло, как следует?
— Кр-рематорий, — повторил попугай, — безвр-ременно…
— Да, жаль. — Саваоф Баалович кивнул. — Вы все-таки зря не пришли на церемонию погребения. Многие ожидали. Эдуард был хорошим ученым, неплохим магом… Наверное, стоило произнести речь. Это было бы уместно.
— А какой смысл во всем этом, если человека уже нет? Трепотня. А у меня время ограничено! Мне работать нужно!
— А если Ойра-Ойра? — прервал его Один.
— Стар, — отмахнулся Янус. — Это ведь для магов не возрастное, а скорее душевное. Хороший ученый, талантливейший, а искры какой-то нет в нем. Была, не спорю. А теперь исчезла. Нет в Романе Петровиче чего-то такого, что позволило бы ему стать хорошим руководителем института. Именно потому, что уж очень любит он… простите за выражение, порулить. Кафедрой, отделом — да! И то, знаете ли, многие уже заговаривали, что дорвался, слишком лютует. Но институт…
— События дня, — оборвал его звонкий голос ведущей теленовостей. Попугай нахохлился и от внимания даже открыл клюв. — Группа российских исследователей обнаружила огромные запасы рубидия в кратере Ричи. По словам руководителя экспедиции Ивана Литова, резерв огромен. Главы мировых держав выступили…
— А если Корнеев? — все так же, не повышая голоса, спросил Саваоф Баалович, но его тихий голос легко перекрыл восторженные вопли плазменной панели.
— Корнеев — прекрасный работник, но груб. Никуда не годится. Вы можете себе представить, как он будет отчитываться в министерстве?
— Да, Виктор Палыч — дурак редкий. Но прелесть, — улыбнулся Саваоф.
— В своем роде, — согласился Янус. — Опять требует новый транслятор. Руководи он институтом — он нас разорит.
— Привалов?
— Саша для такой работы слишком добрый, простодушный. Он даже Выбегалло отказать не может. Хунта обмолвился, проект новый затевает. Примитивный пока, но Привалов трудяга, может, и вытянет. — Невструев хотел сказать еще что-то, но попугай захлопал крылышками и громко вскрикнул, возбужденный новостями. Янус щелчком выключил звук, и попугай затих, только обиженно смотрел черным глазом да старательно чистил перья. — Вы еще Выбегаллу мне предложите с его орангутанами!