— Нет, я так не думаю. Но Берт говорит, что вы частенько веселитесь в этом, как его, «Путнике».
— О! Опять этот Нокланд! А какое ему до этого дело?.. Или как? Что за наглость?..
Она встала.
— Если вам нечего сказать, кроме ругательств, я отправляюсь к маме, если вы не против.
— О, боже мой, я все испортил! — Он схватил ее за запястье. — Послушайте, моя дорогая. Я только пытаюсь завоевать вашу благосклонность. И позвольте мне сказать несколько слов о вашей ферме. Там происходят какие-то странные вещи, и мне страшно думать о том, что вы находитесь там ночью. Весь этот молодняк, который родился, все эти поросята — это жутко!
— Не вижу ничего жуткого в том, что делает мой отец. Я знаю, как упорно и тяжело он трудится и ухаживает за своими животными. Он лучший фермер во всем Коттерсайде.
— О, разумеется, он прекрасный человек. Но разве он наложил по 7–8 яиц в гнездо лесной птицы? Разве он наполнил пруд головастиками и тритонами? В этом году на вашей ферме происходят какие-то странные вещи. Нэнси, я хочу защитить вас.
— Дорогой Грегори, вы ничего не знаете о фермерской жизни, и в этом не помогут никакие прочитанные книги. Но мне так нравится ваша забота…
— Я всегда беспокоюсь о вас, Нэнси. Вы чудо.
— Вы заставляете меня краснеть.
— Пожалуйста, краснейте, потому что так вы кажетесь милее, чем обычно! — Он обнял ее одной рукой. Когда она подняла на него глаза, он крепче прижал ее к груди и пылко поцеловал. Она задохнулась и вырвалась, но не слишком поспешно.
— О, Грегори, Грегори! Теперь я должна идти к маме!
— Сначала еще один поцелуй! Я не могу отпустить вас, пока не получу еще один!
Он получил его и стоял у дверей, дрожа от возбуждения, когда она выходила.
— Приезжай к нам скорее, — прошептала она.
— С огромным удовольствием, — сказал он.
Но следующий визит принес больше страха, нежели удовольствия.
Когда Грегори приехал снова, на дворе стояла телега, набитая визжащими поросятами. Вокруг нее суетились фермер и Нокланд. Фермер весело приветствовал Грегори.
— У меня появилась возможность быстро и хорошо зарабатывать на этих малышах. Старые свиньи не в силах прокормить их, а молочные поросята в цене на рынке, так что мы с Бертом поедем в Хенгем и погрузим их в поезд.
— Они очень подросли с тех пор, как я их видел в последний раз!
— Да, они прибавляют в весе по два фунта в день. Берт, нам нужно взять сеть и натянуть над ними, иначе они выпрыгнут. Они такие шустрые.
Мужчины направились к амбару, шлепая по грязи. Грегори услышал хлюпанье позади себя. Он обернулся.
На навозе между конюшней и телегой появились следы — две параллельные колеи. Было такое впечатление, что они отпечатываются сами по себе.
Грегори захлестнула холодная волна пронзительного, сверхъестественного ужаса. Он не мог пошевелиться. И он увидел, что колея направляется к нему.
Лошадь, запряженная в телегу, беспокойно заржала. Следы достигли телеги, та заскрипела, будто на нее что-то взобралось. Поросята в ужасе завизжали. Один из них выпрыгнул через деревянный борт, потом наступила зловещая тишина.
Грегори по-прежнему не мог пошевелиться. Из телеги он услышал странные сосущие звуки, но его глаза все еще были прикованы к следам в грязи. Они принадлежали не человеку, а кому-то с волочащимися конечностями, контуры которых напоминали плавники тюленя. Внезапно он понял, что кричит:
— Мистер Грендон!
Только когда фермер и Берт прибежали из амбара с сетью, он отважился посмотреть на телегу.
И когда он взглянул туда, последний поросенок быстро опадал, как проколотый резиновый баллон. Остальные маленькие пустые мешки свиной кожи были неподвижны. Телега снова скрипнула, и что-то зашлепало через двор фермы по направлению к пруду.
Грендон не видел этого. Он подбежал к телеге и в страхе уставился на трупы поросят. Нокланд тоже подбежал к телеге и заговорил первым:
— Какая-нибудь болячка, черт побери! Должно быть, что-то новое, прямо из Европы!
— Это не болезнь, — сказал Грегори. Он едва говорил, потому что разум не повиновался ему. — В телах свиней не осталось костей. Это не болезнь… Посмотрите, убежавший поросенок жив.
Он показал на животное, которое выпрыгнуло из телеги. Поросенок повредил ногу и теперь лежал в канаве в нескольких шагах от них и тяжело дышал. Фермер подошел к нему, поднял на руки.
— Он избежал болезни, потому что выпрыгнул, — сказал Нокланд. — Хозяин, надо посмотреть, как там оставшиеся в стойлах.