— Ведь ты не получил еще своих шести порций, не правда ли, парень?
— Ты, поп, тебя это не касается?
— Пастырь духовный не может быть эгоистом. Раз я вопрошаю, значит, это для твоей пользы. Кроме того, твой ответ имеет большое значение и для меня.
— Нет. Не получил. Ты доволен?
Глаза священника вновь искали его глаза. Комплейн отвернулся и, хотя его поза была не совсем удобной, принялся разглядывать стену, но следующий вопрос заставил его мгновенно переменить позу.
— У тебя никогда не было желания поддаться безумию, Рой?
Перед глазами Комплейна, помимо его желания, появилось изображение: он бежит по Кабинам с раскаленным парализатором в руке, и все со страхом расступаются перед ним… Многие почтенные и деловитые мужчины, в том числе и брат его Грегг, впали в свое время в безумие, совершая нелепые поступки, скрываясь и живя в одиночестве. Некоторые одумывались и, страшась кары соплеменников, присоединялись к другим группам. Он знал, что безумие — жест, достойный мужчины, что бы его не ожидало потом, но эта идея не должна исходить от духовника. Что-нибудь похожее ему мог бы порекомендовать, например, врач, как смертельно больному, но священник, который должен укреплять племя изнутри… его обязанность — тушить вспышки страстей… но не подталкивать своих же овец к пропасти.
Комплейн тут же подумал, что, может, Мараппер еще не высказался до конца, что он тоже подошел к своему переломному пункту и стремится внести в жизнь свежую струю. Он подумал, нет ли какой-то связи между этими событиями и разговором с Бергассом.
— … Посмотри на меня, Рой, и отвечай.
— Почему ты со мной так разговариваешь? — Комплейн сел на кровати.
— Мне надо знать, что с тобой происходит.
— Ты же знаешь, что говорят Литании: «Мы — дети трусов, и наши дни протекают в страхе».
— Ты в это веришь? — спросил Мараппер.
— Конечно. Нельзя не верить. Так начертано в Учении.
— Мне нужна твоя помощь, Рой. Ты пошел бы со мной, если бы я отправился за пределы Кабин — в Джунгли? Надолго.
Все это было сказано тихо и быстро. Так же тихо и быстро, как стучало сердце Комплейна. Он даже не пытался прийти к какому-нибудь выводу, он даже не пробовал принять более или менее осмысленное решение, он соглашался инстинктивно, для разума в эти секунды не было места.
— Это потребует большого мужества, — произнес он наконец.
Священник хлопнул по пышным ляжкам, нервно зевнул, издав при этом звук, напоминающий писк.
— Нет, Рой, это далеко не так. Если мы уйдем отсюда, это будет означать бегство, избавление от ответственности, которое накладывает на взрослого человека наше общество. Мы уйдем украдкой. Мы вернемся к природе, разделим образ жизни наших предков. Так что в конечном счете мы будем попросту трусами. И все же, ты готов пойти со мной?
Мараппер что-то недоговаривал. Какое-то скрытое значение было в его последних словах, и это укрепило Комплейна в необходимости принять решение. Он пойдет! Он сбежит от той невидимой преграды, которую здесь ему не преодолеть никогда.
Он поднялся с кровати, стараясь не раскрывать себя, пока поп не выразится яснее.
— И что мы с тобой станем делать вдвоем в зарослях, а?
Священник погрузил в ноздрю указательный палец, потом стал внимательно разглядывать его.
— Мы будем не одни. С нами пойдет еще несколько избранных людей. Они уже готовы. Тебя обесчестили, ты остался без женщины, что тебе терять? Я искренне хочу, чтобы ты согласился — своего же блага ради. Хотя, вообще-то, я предпочел, чтобы со мной был кто-нибудь более покладистый, пусть даже и с глазами охотника.
— Кто они, Мараппер?
— Я скажу тебе, кто они, как только ты согласишься быть с нами. Мне надо знать это совершенно точно, в противном случае у меня мигом будет перепилено горло. Мы не можем допустить, чтобы о предприятии знали посторонние.
— И что мы будем делать? Куда направимся и зачем?
Мараппер медленно встал и потянулся, почесав пальцами в волосах. Одновременно он придал своему лицу зверское выражение, призывая Комплейна к молчанию, — одна его пухлая щека оказалась приподнятой, другая — опущенной, а рот стал похож на веревку, завязанную узлом.
— Иди сам, Рой, если ты не доверяешь мне. Ты — баба, только скулишь да выспрашиваешь. А вот что я тебе скажу: мои планы превосходят возможности твоего разума. Я скажу тебе свою тайну, и ты все равно вряд ли это поймешь! Власти над кораблем — вот чего я хочу! Вот что мне надо! Полная власть над кораблем, ну что? Ты даже вообразить себе не можешь, что это означает.