Все это были своего рода реликвии, что-то говорящие о Гигантах, тревожащие воображение, заставляющие думать, что, может быть, есть какая-то иная жизнь, кроме прозябания в Кабинах.
— Будь здесь, а я приведу остальных, их трое, — сказал Мараппер, торопясь к выходу. — Не вздумай высовываться. Уйдем сразу же.
— А из них никто не окажется предателем?
— Они этого не сделают, — резко бросил Мараппер, — сам убедишься, когда увидишь их.
Он ушел, и Комплейн услышал щелчок магнитного замка. Если планы, связывающие его и священника, сорвутся, ему придется приложить немало усилий, чтобы объяснить свое присутствие здесь. Скорее всего, его будет ожидать смерть за убийство Циллака. Он напряженно ждал, нервно потирая руки. Что-то ждет его впереди?..
Часть вторая
ДЖУНГЛИ
I
Часто используемая в Кабинах поговорка гласила: «Делай, не думая». Порывистость считалась признаком мудрости, и были такие счастливчики, которые поступали согласно своим первым побуждениям — и удачно. Это был единственный разумный принцип поведения, так как в условиях постоянной нехватки возможностей к какому-либо роду деятельности всегда существовала вероятность того, что вялость и апатия охватят все племя. Мараппер, будучи специалистом по использованию традиций в своих целях, прибегнул к этому неопровержимому аргументу для мобилизации остальных трех участников экспедиции. Они натянули куртки, прицепили парализаторы, взяли запас еды и двинулись в путь. Они никого не встречали. Наконец, Мараппер остановился перед дверью своего жилища и полез за ключом.
— Зачем мы тут остановились? Если мы будем задерживаться на каждом шагу, то обязательно на кого-нибудь нарвемся. Уж если мы решили бежать, то надо по-быстрому.
Мараппер взглянул на говорившего, но тут же отвернулся, не снисходя до объяснений. Вместо этого он распахнул дверь и пригласил всех войти.
— Рой, познакомься со своими товарищами по экспедиции.
Как и пристало опытному охотнику, Комплейн появился с парализатором наготове. Он обвел взглядом всех троих, вошедших вместе с Мараппером. Он знал каждого, как самого себя. Вот Боб Фермор с локтями, опущенными на два прикрепленных к поясу топора. Вэнтедж, крутящий в руках заостренный стержень. Эрн Роффери, оценщик, с неприятным, вызывающим выражением лица. Комплейн изучающе ко всем присмотрелся.
— Я не покину Кабин в такой компании, — произнес он. — Если это лучшие из лучших, кого ты смог найти, то на меня не рассчитывай. Я полагал, у нас будет серьезная экспедиция, а не комедия.
Священник, издав звук, напоминающий кудахтанье, двинулся к Рою, но Роффери опередил его и одним прыжком оказался рядом с Комплейном. Его рука лежала на парализаторе, а усы нервно подрагивали.
— А вот и наш славный специалист по мясу, — сообщил он. — Что это ты тут несешь? Не узнаешь старых друзей? А может, ты думаешь…
— Что думаю, то и говорю, — ответил Комплейн. — А ты оставь в покое свою игрушку, а то еще подпалишь себе пальчики. Поп сказал мне, что будет экспедиция, а не выгребание мусора из борделя.
— Это экспедиция! — заревел священник, трясясь от злости. — Это и есть экспедиция, и вы все, во имя Господа, отправитесь со мной в Джунгли, даже если бы мне пришлось тащить вас туда волоком. Вы болваны, плюющие сами себе в рожи! Бестолковые кретины! Вы даже не заслуживаете того, чтобы на вас смотреть. Берите свое барахло и немедленно пошли! А не то я позову стражников!
Эта угроза была настолько идиотской, что Роффери разразился откровенным смехом.
— Я согласился уйти с тобой, чтобы не видеть больше таких ублюдков, как Комплейн, — заявил он. — Но раз ты тут всему голова, тебе виднее. Веди, вождь!
— Если ты так считаешь, зачем же ты потратил столько времени на эту дурацкую сцену? — ехидно поинтересовался Вэнтедж.
— Потому что я заместитель руководителя, — ответил Роффери. — И я имею право устраивать любые сцены.
— Ты не заместитель, — заметил Мараппер и торжественно добавил: — Я поведу вас, как равных друг другу.
При этих словах Вэнтедж злорадно захихикал, а Фермор сказал:
— Если вы закончили грызню, то давайте пойдем быстрее, а то нас тут всех накроют.
— Не так быстро, — вмешался Комплейн. — Я все еще не понимаю, что происходит. Что здесь делает оценщик? Чего ради он бросает свое дело? У него же теплое местечко! Мне это непонятно, я бы на его месте ни в жисть никуда бы не тронулся.
— Мозгов у тебя, как у жабы, — буркнул Роффери. — У каждого из нас свои причины, а мои причины — это мое личное дело.