Приподнявшись на цыпочки, Мараппер аккуратно закрыл за ними дверцу.
— Мне кажется, для одной яви и для такого старого духовника, как я, событий пока достаточно, — сказал он, — если только вы не собираетесь возобновить дискуссию по вопросам руководства экспедицией.
— Это никогда не требовало пояснений, — заявил Комплейн, вызывающе глядя в сторону Роффери.
— Не пытайся спровоцировать меня, — ответил оценщик, — я пойду за нашим отцом, но изрублю каждого, кто попробует вмешиваться в мои дела.
— У нас будет еще много дел, которые помогут каждому осуществить свои устремления, — туманно произнес Вэнтедж тоном проповедника. При этих словах он отвернул в сторону изуродованную половину лица. — И мы должны прекратить лезть друг к другу в души, лучше приберечь свои мечи для врагов.
Все признали его правоту.
Мараппер расправил свой короткий плащ — на нем были пятна крови.
— А теперь, — сказал он, — мы заберемся в первое попавшееся помещение и разобьем там лагерь. Нам нельзя оставаться в коридорах — мы будем слишком заметны. В какой-нибудь каюте мы сможем, выставив часового, спокойно передохнуть.
— А не лучше ли было бы до сна удалиться как можно дальше от Кабин? — спросил Комплейн.
— Если я что-то советую, то поверьте, это наилучшее, — сказал Мараппер. — Или вы думаете, что кто-нибудь из этих ленивых идиотов станет рисковать своей немытой шеей, чтобы проникнуть на незнакомую территорию? Я не стану утомлять себя, отвечая на ваши глупые вопросы, скажу коротко и ясно: вы должны делать то, что я прикажу. Не отступайте от этого принципа, и тогда мы достигнем нашей цели. Так? Рой? Эрн? Вэнтедж? Фермор?
Священник по очереди посмотрел каждому в глаза, словно проверяя, все ли на месте. Под его взглядом все четверо щурились, словно четыре сонных совы.
— Можешь не повторять, мы уже приняли это условие, — нетерпеливо заметил Фермор. — Чего ты еще от нас хочешь — чтобы мы целовали твои башмаки?
Несмотря на то, что Фермор выразил общее мнение, остальные трое принялись ворчать на него. Так было легче сорвать свое раздражение.
— Мои башмаки ты сможешь целовать лишь тогда, когда заслужишь право на эту награду, — заявил Мараппер. — Но я хочу от вас большего. Я надеюсь, вы не только будущие безукоризненные исполнители приказов, я хочу видеть в вас товарищей, которые в нужную минуту придут на помощь друг другу, не думая о своей шкуре. А пока вы напоминаете грызущихся собак. Короче, взаимные перепалки прекратить. Нам предстоят большие испытания, и у нас будет великое множество причин для отправки любого из вас в Долгое Путешествие. Среди этих причин не должно быть таких, которые вызваны нашими распрями. Забудьте о своих привычках в Кабинах.
Некоторые опасности, с которыми мы можем столкнуться, известны: это мутанты, Чужаки, другие племена, наконец, страшные люди Носа. Однако у меня нет сомнений, что нас подстерегают опасности, о которых мы не подозреваем. И если кто-нибудь из вас испытывает неприязнь к кому-либо из остальных спутников, пусть он лучше прибережет это чувство для последующих схваток. Их я вам гарантирую!
Он изучающе посмотрел на каждого.
— Поклянитесь, — приказал он.
— Все это крайне мило, — пробормотал Вэнтедж. — Конечно же, я согласен, но ведь это означает отказ от собственной личности. Если ты этого ожидаешь от нас, то и мы вправе потребовать от тебя чего-то. В первую очередь, прекратить свою болтовню и попросту сказать нам, что от нас требуется. Но без выслушивания твоих нравоучений.
— Совершенно верно, — произнес Фермор. — Я со своей стороны клянусь. Советую сделать то же и остальным, а то уже пора на боковую.
Они согласились отказаться от старых замашек. Все стали пробираться вслед за священником сквозь переплетения водорослей. При виде дверей Мараппер извлек огромную связку магнитных ключей и принялся пробовать их один за другим. Комплейн прошел дальше, и через минуту все услышали его голос:
— Тут двери взломаны! Наверное, здесь проходило какое-то племя. Давайте сюда!
Остальные подошли, раздвигая шелестящие растения. Дверь была приоткрыта чуть-чуть, и они с тревогой смотрели на нее. Все знали множество историй о страшных смертях, поджидающих иногда за дверями, и страх перед еще не известными помещениями был заложен в них с детства.