На корабле в цистернах произошел гидролиз белка на составные элементы, как это, скорее всего, происходило и на планете. Тем временем все живые организмы на борту — люди, животные, растения — ежедневно потребляли воду. В их организмах аминокислоты вновь создавали белковые молекулы, которые попадали в клетки и использовались там в качестве топлива, сгорая в сложном процессе метаболизма и вновь распадаясь на аминокислоты. Но названная аминокислота вызвала нарушение процесса. Ее наличие в организмах вызвало несвойственные земной жизни процессы, приведшие, в свою очередь, к известной уже болезни.
Как предполагает Нэйн, неизвестная нам аминокислота связана на Новой Земле с несколько большей силой притяжения. Следует признать, сказала она, что мы до обидного мало знаем о том, как именно тяготение влияет на соединения свободных молекул. Поселения в новом мире должны сейчас находиться в столь же трагической ситуации, что и мы… Но жители их имеют перед нами то преимущество, что умирают под чистым небом».
«22. XII.2521. Вчера у меня не было времени, чтобы закончить то, что следовало написать. Сегодня у меня его слишком много.
Измученный Тойнби сообщил мне утром об очередных четырнадцати смертях. Зараза безраздельно властвует над кораблем: ее последняя жертва — моя дорогая Ивонна. Я уложил ее в постель, но смотреть на нее не могу — это слишком для меня. Я совсем перестал молиться.
Заканчиваю писать о том, что рассказала мне Нэйн. Она проявила осторожный оптимизм в оценке возможности экипажа выжить. Организмы заболевших вроде бы лишены всякой активности, но выявлено, что их внутренняя защитная структура борется. Нэйн говорит, что есть шансы, и немалые, что организмы приспособятся к новой ситуации. Те больные, которые перенесли цикл, будут жить, заявляет Нэйн. Сейчас новая аминокислота находится в организмах больных и здоровых, и в конце концов новый белок станет благополучно усваиваться. Новая аминокислота, названная „нэйнином“, о чем небрежно проинформировала меня эта юная мисс, должна оказывать, как лейцин или лизин, благотворное влияние на рост. Каким будет это влияние конкретно, возможно установить только путем длительных наблюдений, на что, как мне кажется, у нас просто не будет ни времени, ни людей. Зато некоторые последствия у нас уже перед глазами.
Растения по большей части приспособились к нэйнину и сейчас бурно развиваются. У животных дела похуже — однако свиньи благоденствуют.
По мнению Нэйн, оставшихся в живых после болезни следует считать мутантами.
Действительно, высокая температура, поддерживаемая на плантациях сельскохозяйственного отдела, оказалась благоприятной для растений. Мной отдано распоряжение поднять на десять градусов температуру в жилых помещениях корабля. Пока это единственный шаг, сделанный нами к спасению…
Похоже, что чем сложнее организм, тем болезненнее протекает в нем приспособление к новому белку. Это очень плохо».
«24. XII.2521. Тойнби, а следом и Монтгомери, заболели. Это два из пяти новых случаев. Необычный белок вроде бы уже выполнил большую часть своего задания. Анализируя состояние больных, я пришел к выводу, что чем старше человек, тем дольше он сопротивляется заболеванию, но зато у него гораздо меньше шансов на выживание, если болезнь его все-таки настигнет. Я спросил об этом у Нэйн, когда она явилась ко мне без вызова, чтобы, как она сказала, проведать меня. Теперь она именует себя Руководителем отдела исследований I класса, и мне остается только благодарить ее за сообразительность. Но она считает, что возраст не имеет в данном случае решающего значения. Молодые всегда лучше переносят болезни.
Маленькая Шейла Симпсон выздоровела! Шестнадцать дней назад она оказалась одной из первых жертв заразы. Я проведал ее: она выглядит здоровой, только очень нервная и какая-то быстрая в движениях. У нее все еще повышена температура, но что бы там ни было, это наш первый случай выздоровления.
Это абсурдно, но я — оптимист! Если хотя бы сотня мужчин и женщин останутся в живых, то их потомки приведут корабль к цели. Нет ли более низкого предела для спасения рода человеческого от вымирания? Ответ, вне сомнения, кроется где-то в библиотеке, среди этих унылых томов.