Шут (льет шутихе на голову вино). Помазаю крепким вином по главе и около очей. Да будет так крутиться ум твой и такие круги да предстанут очесам твоим.
Петр (смеется). Гляди, Катеринушка, гляди. Разве не смешно?
Екатерина. Спала я сегодня, Петруша, плохо. Снова снилось, будто кричали слово «солдареф»! Что оно, сие слово, значит, не пойму, а снится мне оно так или иначе не впервой. Будто в огороде, наподобие Версальского, мы гуляем по пруду на баржах и любуемся игрой фонтанов. И множество людей. И зверь гулял на воле, белый шерстью. На голове корона, и в короне зажжены три свечи.
Петр. Я, Катенька, враг суеверий и предрассудков. Однако иногда записываю сны лишь ради курьеза. Вот видел я недавно во сне, будто пришел ко мне в дом человек маленький, сухой, бледный и убил сына моего. Я бросился на него, но маленький обратился в ветер и сказал: «Не первого и не последнего». Проснулся, плюнул, перекрестился, повернулся на другой бок и заснул. Верь, пожалуй, снам. Такой вздор иногда лезет в глаза, что и не сообразишь.
Екатерина. Видно, снится много вздорного оттого, что тяжела. Если верно, за границу едем, то уж там от бремени разрешаться буду.
Петр (целует Екатерину). Родишь мне солдатчонка, буду рекомендовать его офицерам под команду, а солдатам в братство. А за границей уж нагуляешься с дамами, посмотришь все замечательное в Копенгагене да Амстердаме.
Екатерина. Петруша, надо б распорядиться, чтоб приготовили фураж в Курляндии по рижской дороге до Мемеля для нашего обоза на сто пятьдесят лошадей. Пятьюдесятью подводами, как в прошлый раз, мне со свитой не обойтись.
Петр. Рано ты, мутер, делами-то занялась. Уж завтра делами-то займемся. Ныне собрание танцевальное да прочие потехи.
Екатерина. Езжай, Петруша, скажи, я следом. Видишь, не убралась еще.
Петр. Ну, жаль, матка, жаль. (Протягивает руку назад, негритенок вкладывает в нее бокал, Петр выпивает.) Мы тебя ждем, матка. (Уходит в сопровождении негритенка и шутов.)
Мария. И мне можно идти, государыня, али я еще потребна?
Екатерина. Погоди, погоди, ты еще потребна. Плясать торопишься с кавалерами? С денщиками, с пажами, с камерюнкерами? Али с государем плясать вздумала? Sarabande in holländischer form. Так лучше меня, Schone medchen fon Marienburg, никто не спляшет с государем. Хоть многие старались. Уж на что Авдотья Чернышова, генеральша, пользовалась расположением государя. Сам государь ее называл: Авдотья— бой баба, а лучше меня плясать она не может с государем. (Смотрит на Марию.) Вот Чернышову я кстати припомнила. Орлов, любовник твой, к Чернышовой не хаживал ли?
Мария (со слезами). Говаривают, государыня, хаживал. Уж пробовала его и устрашать.
Екатерина. Как же устрашала?
Мария. По-всякому, государыня.
Екатерина. Слышала ли придворную сплетню, будто Чернышова одному денщику говаривала, что я воск ем, посколько имею угри на теле, и тем воском те угри извести хочу. Кто сплетню пустил, не знаешь?
Мария. Клянусь, государыня…
Екатерина. Не ты ли рассказчица о моих угрях? (Бьет Марию по лицу. Потом еще и еще. Прическа Екатерины рассыпается, бриллианты падают на пол. Рассыпается и прическа фрейлины.) Повинишься ли по битью или еще запрешься? Знаешь ли, что совершила ты государственное преступление? Если доложу о том государю, мигом будешь в тюрьме. Станут тебя пытать, где и когда ты видела государыню твою уничтожающей воск.
Мария (плача бросается в ноги Екатерине). Милостивая государыня! С сердца затеяла напрасно, того дня, что Орлов часто хаживал к генерал-майорше Чернышовой, хотя его тем устрашить, чтоб он к ней, генеральше, часто не ходил, понеже она того желала…
Екатерина. Глупая девка. Что теперь делать с тобой?
Входит Камер-паж.
Камер-паж. От его величества государя-царевича почта.
Екатерина (Марии). Подумаю тебе наказание, а ныне не до тебя. Пошла вон. (Мария плача уходит. К камер-пажу.) Читай.
Камер-паж (читает). «Милостивая государыня-матушка! Милости Вашей, Ваше писание получил, за что всенижайше благодарствую. За болезнью своей и непотребством желаю монашеского чина, о чем писал государю-батюшке, одначе по приказу батюшки еду в Либау, далее в Данциг и далее в Амстердам, где с радостью ожидаю встречу с батюшкой-государем и Вами, матушка моя государыня. Всенижайший раб и сын ваш Алексей».