Шефиров. Все сие пока без успеха, как и прежде.
Толстой. Что от Веселовского, господин Макаров?
Макаров. Веселовский сначала приехал в Пириц на пятую точку от Франкфурта-на-Одере по гданьской дороге, чтоб начать искать с того места, откуда государь-царевич исчезли. Во Франкфурте в книге воротного писаря за плату нашел надпись: проезд московского подполковника Кохановского. При нем жена его и служитель. Потом след будто бы уже в Вене. Стал на квартире «Черного орла». Хозяин гостиницы сказал, что имени офицера не знает, однако слышал, будто польский кавалер поручик Кременецкий с женой. В «Золотом гусе» обнаружен подобный. Отпустил французские усы. Жена малого роста. Имеет также сведения от шпиона своего Генриха Финка, будто русский офицер стоял в вицгаузе «Золотая гора» и поехал на экстрапочтах в Прагу. Один почтмейстер сказывал, что офицер спрашивал, как далеко до Рима и что станет почтовый и ландкучерский провоз? Эти расспросы возбуждают мысль, не поехал ли Г. Ц. в Рим?
Петр. Я Веселовским недоволен. Занимается мелкими целями.
Толстой. Позвольте, государь, в сием с вами не согласиться. Веселовский ищет успешнее иных.
Петр. Более ничего?
Макаров. Пишет Веселовский, что заболел в дороге. Три почты лихорадил. От долговременной езды приключилась с ним почечуйная болезнь, именуемая также геморрой. Доктора советуют ему остановиться недели на две, но во исполнение вашей царской воли он продолжает искать. Прислал также счет данных ему пятисот червонцев.
Петр. Сколько?
Макаров. Двум шпионам, которые искали за городом несколько недель, двенадцать червонных за труды, кроме прогонных. Восемьдесят три червонных воротным писарям за возможность осмотреть воротные книги. Просит также еще двести червонных для референта и докладчика тайной конференции при австрийском кесаре Дольберга.
Шефиров (просматривая взятый у Макарова пакет). Государь, из Петербурга мне прислана копия с секретного донесения австрийского посланника Плеера к кесарю. Читаю в переводе то, что интересно: «Царь Петр вынудил у принца письменное отречение от престола и запретил называть его кронпринцем, повелев так именовать младшего сына своего, младенца. С тех пор все заговорили о старшем. Многие знатные господа тайно прислали ко мне и другим чужестранцам спрашивать, не получили ль мы в своих письмах известий о нем. Ко мне приходили также два служителя царевича, взяли на дорогу тысячу червонных. Царевич прислал им приказ, продав тайно всю движимость, уплатить по векселям. Меж тем сказывают, что близ Данцига царевич схвачен царскими людьми и отвезен в отдаленный монастырь. Только неизвестно, жив или умер. По словам других, он ушел в Венгрию или иные земли императора».
Толстой. Государь, надобно послать офицеров.
Петр. Кого именно?
Толстой. Капитана Румянцева и с ним, я думаю, Федора Шушерина, Степана Сафонова и князя Мещерского. Я на всякий случай на проезд им уж выписал сто червонных и заготовил пасы. По два паса на каждого сделаны. Со скрепою вице-канцлера австрийского Шенборна сработали. Один пас купеческий— сказано, посланы для покупки верховых лошадей. Другой пас на имя офицеров шведской службы. По своим путям я уже запросил Веселовского о такой возможности.
Шефиров. Одначе, государь, здесь Европа. Не было б дипломатического скандалу.
Петр (Шефирову). Нам, Петр Павлович, надо Россию спасать от нового опасного заговору. А будет скандал — ты же и найдешь, как извиниться. На то ты и вице-канцлер. Европа рада будет, если у нас опять смутные времена начнутся, как после Ивана Грозного. (К Толстому.) Царевича надо в Австрии искать. (К Макарову.) Алексей Васильевич, хочу тебе продиктовать письмо к австрийскому кесарю. Чтоб не думали, будто мы слепы. (Макаров берет бумагу, пишет. Петр диктует.) «Пресветлейший державный кесарь! Я принужден Вашему кесарскому величеству с сердечной печалью объявить о сыне своем Алексее. Пред нескольким временем получа от нас повеление, дабы ехал к нам, дабы тем отвлечь его от непотребного житья и обхождения с непотребными людьми, с того пути съехав, неведомо куда скрылся. И понеже мы чаем, что он от непотребных людей совет принял, и, отечески о нем сожалея, чтоб тем своим бесчинным поступком не нанес себе невозвратной пагубы, а наипаче не впал в руки неприятелей наших, просим Ваше величество, что ежели он в Ваших областях обретается тайно или явно, к нам прислать, дабы мы его отечески исправить для благосостояния могли. Мы пребываем при сем Вашего кесарского величества верный брат Петр». Запечатать конверт и сей час же отправить с эстафетою. А ежели будут новые эстафеты, немедля докладывать.