Анна. Приглашена, госпожа.
Мария. Мои алмазы одень.
Анна. Да ведь вы больны, госпожа. Как же пойду?
Мария. Ничего, минет. (Стонет.)
Анна. Худо вам, Марья Даниловна?
Мария. Месячное у меня не ко времени, да такое сильное.
Входит Катерина.
Катерина. Барыня, скоро он явится.
Анна. Госпожа, тут счета пришли. Коровницам за молоко четырнадцать рублев тридцать один грош четыре деньги. Швейке Сигре-Сисель двадцать три рубли восемь грошей и две деньги.
Мария. Возьмешь в сундуке, заплатишь. (Стонет.) Завтра заплатишь… Иди, иди, на меня не гляди, за мной Катерина ходить будет.
Анна. Спокойной вам ночи, Марья Даниловна. (Уходит.)
Мария (стонет). Еле спровадила… Ох, мочи нет… Волнами идет, то отпустит, то приступит. Тело жидкое… согрей воды, Катерина.
Входит конюх Василий Семенов.
Семенов. Бог помочь, барыня. Звали?
Мария (стонет). Звала… Поднеси ему водки, Катерина. (Поднимается с постели, закутавшись в одеяла, шатаясь идет в другую комнату.) Ветер-то какой. Быть наводнению. Нева многих погубит. (Стонет) Дверь запри входную… Поди, Семенов, запри дверь на засов. А ты, Катерина Екимовна, с Василием здесь побудете… Ежели не кликну. (Уходит в другую комнату, оставив дверь приоткрытой. Стоны оттуда становятся все сильней и сильней, переходят в плач и вой. Возвращается Семенов, заперев дверь.)
Катерина (дрожа прижимается к Семенову). Ох, Вася, ох, сдается мне, барыня родинами мучается. (Из-за дверей особенно сильный крик Марии, и следом слышен крик ребенка. Катерина подбегает к приоткрытым дверям. Крик ребенка обрывается, возникает вновь и снова обрывается.) Ох, Вася, барыня на судно села и сидя младенца опустила в судно. (Плачет.) Слышала я, судно стукнуло… Слышала я, младенец вскричал.
Семенов. Тише, Катя, не дрожи ты так.
Катерина (плачет). Как не дрожать… Барыня младенца того руками своими, засунув младенцу тому палец в рот, задавила… Приподняла младенца и придавила… Господи Боже! (Крестится, плачет. Бежит к двери, кричит.) Что вы, Мария Даниловна, делаете? (Мария, шатаясь, появляется на пороге с завернутым в кровавое полотенце трупиком.) Что вы, барыня, сделали?
Мария (тихо, почти шепотом). Я и сама не знаю.
Катерина (плача). Зачем вы, барыня, младенца придавили?
Мария. Молчи. Дьявол ли тебя спрашивает? Возьми, Катерина, с полотенцем, отнеси куда-нибудь и брось.
Катерина (плача). Не смею я этого сделать.
Мария. Коль ты не смеешь, то муж твой, Семенов. (К Семенову.) Пожалуй, сего мертвого младенца брось куда-нибудь… Да молчите вы… Я вас как нищих взыскала, а вы меня не хотите слушаться.
Семенов. Надо бы в кулек положить. Сделай, Катерина, кулек из салфетки. Ежели барыня добрая, то и прислуга должна подсоблять и удерживаться от извету.
Катерина делает кулек и укладывает туда завернутого в полотенце младенца. Отдает Семенову. Тот выходит.
Катерина (плача обнимает за плечи также плачущую Марию и помогает ей лечь в постель). Кто был тот младенец?
Мария. Мальчик был.
Занавес
СЦЕНА 13
Петербург. Комната фрейлины Марии Гамильтон. Солнечный день. Мария, еще бледная, но нарядно одетая, сидит на диванчике рядом с Орловым. Катерина хлопочет по хозяйству.
Мария. Катерина, поди свари кофе, чтоб угостить Ивана Михайловича. (Катерина уходит.) Рада я, Иван, что ты приехал. Скучала по тебе. (Обнимает и целует его.) Ты уж постарайся, Иван, теперь возле меня побыть.
Орлов. Это уж как государь посмотрит. Ездил я в Ревель по поручению государя, да, может, вскоре в Москву поеду. Знаешь ведь, розыск идет по делу царевича. Наш государь в беспокойстве, а тем паче слуги его. (Смотрит на Марию.) Ты, Марьюшка, красива стала, но бледна. (Целует ее.) Слышал я по приезде, что ты чуть было не умерла. Что с тобой сделалось?