Мещерский (в страхе). Говори ты, Румянцев. У меня язык не идет.
Румянцев. И я запинаюсь.
Толстой. Скорей, господа, говорите.
Румянцев. Господи, в руки Твои передаю дух мой.
Алексей (кричит и плачет). Господа, пустите меня, молю, пустите, стану государем, всех помилую да одарю… Афросиньюшка, матушка моя, зачем покинула меня?.. Селебена, мальчика нашего, удавила и отбросила. (Плачет.) Мальчика нашего в спирт покладут…
Мещерский. Что говорит, разобрать нельзя. Разума помрачение сталося.
Толстой (нетерпеливо). Скорей, господа.
Румянцев. Господи, упокой душу раба твоего Алексея в селении праведных, презирая погрешения его, яко человеколюбец.
Толстой. Вали его на ложницу спиной! (Все трое валят Алексея на постель.) От возглавия два пуховика бери… Румянцев! Главу накрывай ему! Главу! За ноги держать… Мещерский, за ноги! Пригнетай!
Алексей (вырвав голову из-под подушек). А-а-а! А-а-а! О-о-о!
Толстой. Пригнетай. (Давят подушками.)
Мещерский (дрожащим голосом). Все… Будя… (Движения рук и ног утихли.)
Толстой (прикладывая ухо к груди Алексея). Сердце биться перестало.
Румянцев (дрожащим голосом). Скоро сделалось, ради его немощи.
Толстой. Царевич Алексей Петрович с сего света в вечную жизнь переселился. Уложим тело царевича, яко бы спящего, и помолимся Богу о душе.
Толстой, Румянцев и Мещерский подходят к образам, перед которыми горит лампада, и молятся: «Святый Боже, святый крепкий, святый бессмертный, помилуй нас».
Румянцев. Я, господа, во многих сражениях бывал, но такого страха николи не терпел.
Толстой. Господин Мещерский, поди покличь госпожу Кремер. (Мещерский выходит.) Ты, Румянцев, с Мещерским здесь останетесь, чтоб кто-либо из сторонних сюда не вошел, я же к Петру Алексеевичу с донесением о кончине царевича поеду. Петр Алексеевич велел сразу ехать и будить в случае надобности. Но думаю, он не спит, дожидается.
Румянцев. Час который?
Толстой. Светает. Видать, пятый. (Входят Анна и Мещерский, неся гроб.) Госпожа Кремер, тело царевичево совместно с офицерами опрятайте и к погребению изготовьте. Облеките в светлые царские одежды.
Анна. Гроб из плохих досок. Подобает ли царскому сыну?
Толстой. Гроб для погребения иной готовят, дубовый, черным бархатом обтянутый. Пока же в сей кладите. Простой, чтоб подозрения не было. Пока смерть царевича не объявят, заказали у плотника для иного арестанта.
Анна (подходит к телу царевича, укрытому с головой одеялом). Ежели голова отрублена, чтоб приставить во гробе, надо бы шею шейным платком обвязать.
Толстой. Голова цела, одначе лицо синее. Белил бы положить надобно.
Анна. Ежели задушен, то и шея синяя. Все одно, шейный платок надобно.
Толстой. Приступайте, господа. В седьмом часу, когда колокол церкви Петра и Павла возвестит о кончине царевича, чтоб он был обряжен и лежал в гробу.
Занавес
СЦЕНА 22
Петербург. Соборная церковь Петра и Павла в Петропавловской крепости. За цепью солдат-преображенцев толпится народ разного чина и сословия. Тут же иностранные дипломаты и иностранцы.
Посадский (мужику). Три дня, пока тело царевичево отпевали в церкви Пресвятыя и Живоначальныя Троицы, я там бывал. Ныне же, как узнал, что погребение будет в церкви святых апостолов Петра и Павла да дозволено будет всякого чина людям, кто желает, приходить ко гробу его, царевича, и видеть тело его и с оным прощаться, сюды поспешил.
Мужик. Я тоже любитель похорон царствующих особ, особливо когда войско в окончание дает по-батальному залф.
Гановерский посланник (к Шефирову). Господин Шефиров, от имени гановерского двора и от имени иностранных резидентов при русском дворе хотел бы узнать о смерти принца Алексея.
Шефиров. Я, господа, специально послан к вам от чужеземной коллегии по указу государя, чтоб пресечь неверные и противоречивые слухи при дворе, в народе и среди иностранцев. Все так учинилось. После того как царевичу был прочитан смертный приговор, вынесенный Сенатом за многие измены и политические преступления против государя и отечества, от сильного волнения последовал с царевичем апоплексический удар.
Гановерский посланник. Был ли смертный приговор утвержден императором?
Шефиров. Нет, господа. Смертный приговор государем утвержден не был, и я имею сведения, что государь намеревался царевича помиловать, заменив смерть ссылкой в монастырь. Но когда вестник объявил, что царевич не переживет вечера и желает говорить с отцом, его величество отправился к умирающему царевичу, который, увидав своего отца, со слезами сказал, что виноват перед Богом и государем, не надеется освободиться от болезни и молит снять с него проклятие, простить его преступления, благословить его и молиться за душу его. Его императорское величество не мог не заплакать, дал ему благословение и прощение и, заливаясь слезами, удалился. Едва он сел в шлюпку, чтоб отъехать от крепости, как прибыл новый вестник с сообщением, что Бог принял душу царевича.
Гановерский посланник. От имени гановерского двора выражаю свою благодарность за разъяснение. (Шефиров откланивается и уходит.)
Плеер (прусскому резиденту). Я опасаюсь, чтоб письмо мое не было вскрыто в здешней канцелярии и обнаружилось совсем не то, что здесь обнародовано и напечатано. Носится тайная молва, что принц погиб от меча или топора. (Шепотом.) Сам царь отрубил ему голову.
Прусский резидент. Известия о смерти царевича очень различны. Возможно, действительно, после объявления смертного приговора он пришел в такой ужас, что с ним сделался удар и он скончался. Но очень немногие считают, что его смерть естественна.
Голландский посланник. Опасно объявить, что думают. Мне, как и вам, господин Плеер, запрещен приезд ко двору, потому что мы слишком смело говорили, и обоим нам грозит отзыв по требованию русского правительства.
Прусский резидент. Что сообщили вы генеральным штатам о смерти принца?
Голландский посланник. Я сообщил, что он умер от растворения жил.
Французский посланник. У меня, господа, абсолютно достоверные сведения. Принц скончался около пяти часов вечера от яда. К жене моей ходит француженка, мадам Ренбер, которая живет с семьей своей при крепости, следя за чистотой белья и прочего. Повар и челядинцы принцевы, по приказу коменданта, отняли у нее кухню и готовили на ней пищу принцу, и она часто видела, как принц кушал. Однако в тот день был караул, и никого мимо не пропускали. Она говорила дочери: может быть, принц слишком болен, что никого не пропускают. И видела она, что кушанья назад принесены. «Что за яства?» — спросила она. «Со стола принца принесли», — ответил лакей. А утром следующим пекли у нее в доме пироги, и хлебник сказал: «Пироги печены для поминания. Принц умер».
Прусский посланник. Но почему вы знаете, что именно от яда?
Французский посланник. Мадам Ренбер была в гостях у жены аптекаря Бера, когда пришел к ней лекарьфранцуз и сказал, что его послал комендант крепости, чтоб заказать крепкое питье, потому что принц очень болен. Услышав такое, Бер побледнел, затрепетал и был в большом замешательстве. Мадам Ренбер так удивилась, что спросила, что с ним сделалось. Он ничего не мог ответить. Меж тем пришел сам комендант, почти в таком же состоянии, как и аптекарь, и объявил, что надобно поспешить, потому что принц очень болен от удара паралича. Аптекарь вручил ему серебряный стакан с крышкой, который комендант понес к принцу, всю дорогу шатаясь, как пьяный. Когда лекарь-француз вернулся, принц уже был в конвульсиях и после жестоких страданий около пяти часов пополудни скончался. По императорскому повелению внутренности из трупа были вынуты.
Прусский посланник. Пойдемте, господа, скоро церемония погребения. (Уходят.)