─ Сходи к Фадееву, ─ говорила сердито мужу Клавдия, ─ кроме Фадеева, никто нам от дворницкой не поможет избавиться.
─ Как я могу из-за такой чепухи обращаться к генеральному секретарю Союза советских писателей, ─ жестикулируя, отвечал Иволгин, ─ и так про меня говорят…
─ Пусть говорят, ─ отвечала Клавдия, тоже жестикулируя, ибо жены евреев очень часто становятся пластикой похожи, если живут с глазу на глаз, а не большой славянской семьей, где еврейский муж ─ это приемыш…
─ Но я с ним незнаком, ─ говорит Иволгин.
─ Как незнаком? ─ отвечала Клавдия. ─ А на гражданской панихиде Михоэлса он с тобой поздоровался.
─ Фадеев здоровался там со всеми, поскольку был очень расстроен, ─ отвечал Алексей Иосифович.
─ Но со мной ведь он не поздоровался, ─ говорила Клавдия, поворачивая весь разговор к повторам и бессмысленности, где она могла одержать верх.
─ С тобой нет, а со мной да, ─ нервно выкрикнул наконец Иволгин.
─ Не кричи, ─ нервно крикнула и Клавдия, ─ вечно вы любите кричать.
─ Кто это «мы»? ─ побагровел Иволгин, то есть скорей не побагровел он от гнева, а покраснел от стыдливого негодования, как краснел всякий раз от слова «еврей», где-либо и по какому-либо поводу услышанного, точно его ловили на чем-то тайном, как поймала недавно Клавдия на тайном сына их Савелия в туалете… Савелий тогда так же покраснел от стыдливости…
Внешность Иволгина была неопределенная, фамилия замечательная, причем не псевдоним, а по паспорту, ибо еще отец его, дореволюционный интеллигент, патриот России, удачно сменил фамилию, как он говорил ─ «из кошки по-еврейски стал птичкой по-русски»… С именем Иволгину повезло, только отчество немного подводило. Многие даже не знали, что Алексей Иволгин еврей. На гражданской панихиде Михоэлса, где выступали Фадеев, Зубов и прочие именитые русские люди, несколько слов сказал и Алексей Иволгин. Слово «еврей» на панихиде не произносилось, и Алексей Иосифович вздрогнул душой всего два раза…
Однако Ахмет, дворник, откуда-то догадался, что враждующий с ним сосед еврей.
─ Джид, ─ кричал пьяный Ахмет, ─ мал-мал зарежу…
─ Пойди к Фадееву, ─ говорила Клавдия, ─ татарин покалечит тебя и Савелия, или тебе наплевать на сына? Ты до сих пор не поинтересовался хорошим психиатром. ─ И, не выдержав, сделала мужу очень больно: ─ Хватит уже, что ты наделил мальчика таким длинным носом… Его все дети дразнят на улице…
─ При чем тут я? ─ нервно покраснел Иволгин. ─ Посмотри, у меня нормальный нос, и у отца моего был не еврейский нос.
─ А у кого же еврейский нос, у меня или у моего отца, сельского бондаря? ─ говорила Клавдия и, видя, что муж привычно краснеет, добавляла: ─ Тебе еще остается обвинить меня в антисемитизме, тогда как всем евреям нашего института известно, что я не антисемитка и что у меня муж еврей.
─ При чем тут антисемитизм? ─ говорил Алексей Иосифович. ─ Ты знаешь, что я смотрю на эти вещи широко.
И он затих в тот вечер, более ничего не сказав жене, ибо данное препирательство происхо-дило вечером, разумеется, в отсутствие Савелия. Взяв книгу «Избранные произведения русских мыслителей второй половины XVIII века», сев с ней в любимое кресло-качалку, прочтя фразу «Вспомните, от каких малых начатков происходили российские первобытные народы и до какого они достигли ныне величия, славы и могущества…» ─ он задумался кисло-сладкими мыслями о том, как хорошо бы было ему родиться от славян, аборигенов, или в крайнем случае хотя бы от татар или якутов. Каким бы хорошим, гуманным неевреем он был, как много бы он сделал для тех, кому не повезло с рождением от еврейского отца с матерью, и, главное, что ничего уже нельзя изменить. Если уж ты родился евреем, то это также навек, как если бы умер русским. Может, сыну его Савелию еще хуже, еще обиднее будет. Половины ему не хватило, всего половины… Ах, какое это богатство ─ быть русским, и как не ценят русские, как недостаточно они любят Россию… Он знал, что есть немало русских, которые недостаточно любят Россию… А ведь если б ему, Алексею Иосифовичу, только разрешили быть русским, каким бы русским патриотом он был… Однако он знал, что есть немало русских, которые даже недовольны, когда еврей любит Россию, которые ревнуют его к России и которым больше нравится, когда еврей России ─ враг. И есть немало евреев, которые делают подобные обидные мысли справедливыми… Да, да, он может указать на таких пальцем… Не ценят русский хлеб, не ценят русское гостеприимство… Неблагодарные… Ах, как он их ненавидит… Из-за них и нас… Вот Клавдия русская… Белорусы ведь тоже фактически русское племя…