— Вот здесь, справа.
— Какой?
— Отечественный войны. Она на фронте сестрой была.
— Как красиво у нее волосы, правда, девочки?
— Очень. Прямо как на старинном портрете. Прежде, давно еще, так женщины причесывались. В Третьяковской галерее таких много висит: сами молоденькие и очень красивые, темноглазые, но седые!
— Путаешь ты все, Верка! Не седые, а напудренные.
— А почему волосы напудренные? Ведь пудрят носы?
— Теперь — носы, а тогда — волосы. Теперь — мода и тогда — мода. Для моды еще и не то проделывают!
— А почему иногда она такая грустная?
— Кто?
— Елена Васильевна.
— У нее муж на фронте погиб. Пропал без вести.
— Путаешь ты все, Верка, жуть! Наоборот, нашелся! Она сама была ранена.
— А туда немцы подходили… А она без сознания, и документы все потерялись. Ее увезли, она долго болела, и не знали кто. А когда сказала кто, оказалось, что она всех своих потеряла и не знает где.
— Кого?
— Что кого?
— Кого потеряла?
Перемена кончилась.
Елена Васильевна прошла в свой класс. Девочки из первого «А» окружили ее.
Счастливые! Вот эта маленькая, с голубым бантом, даже обнимает Елену Васильевну.
Если бы вот так обнять, прижаться, как-нибудь утешить ее!
Но Леля знала, что даже если бы училась в первом «А», никогда она не решилась бы подойти, как эта девочка с голубым бантом.
Леля могла жалеть только издали.
Она любила прижаться в темном углу коридора и смотреть, как Елена Васильевна идет в учительскую и выходит оттуда после звонка.
Когда дверь учительской была открыта, Леля видела, как Елена Васильевна ходит или сидит, разбирая тетрадки.
Один раз Леля даже подошла и стала за дверью. Щелочка оказалась широкая. Вся большая комната была видна.
За длинным столом сидели учителя, но Леля видела только белое облако волос в луче осеннего солнца.
Леля простояла так всю большую перемену. Даже про бублик забыла.
И вдруг над самым ее ухом раздался басовый голос:
— Ты что же это здесь, в прятки играть задумала? Ведь тебя же дверью прищемят!
Перед ней стояла Александра Федоровна. Все учителя выходили в коридор.
Леля так смутилась, что даже не слышала звонка.
Она стояла, опустив голову и не двигаясь с места.
— Ну что же ты, беги в класс, опоздаешь! — прогудел басовитый голос.
А другой голос, ласковый:
— Ах ты, кудрявенькая!
Леля убежала.
Елена освободилась рано — на последнем уроке была физкультура. Как всегда, задержали в учительской. Выходя из школы, она посмотрела на часы, потом на расписание поездов. Пожалуй, можно еще поспеть.
На бульваре было мало народа. И улица между бульваром и школой была тихая, безлюдная. Детские колясочки. Старушки со своими внучатами. Маленькие ребятишки копошились в песке. И вдруг этот коротенький кусочек бульвара ожил и зазвенел, наполнился детскими голосами. Ребята, гулявшие с бабушками, стушевались, потонули в потоке школьников.
Широкие двери школы распахивались и хлопали.
Огромным веером через улицу, через бульвар, шли и бежали девочки — маленькие и постарше.
Самые маленькие были самые тихие. Они важно выступали со своими огромными портфелями, они еще не умели шуметь и баловаться в школе или около школы.
— До свидания, Елена Васильевна!
— Елена Васильевна, вы на дачу едете?
— До свиданья, девочки!
Елена подходила к трамвайной остановке. Детские голоса долетали сюда только издали…
И затихли, наконец, во дворах, в переулках.
У кассы метро стоял офицер с голубым кантом и четырьмя звездочками на погонах.
Он нетерпеливо вглядывался в лица проходящих мимо. Толпа тяжело и медленно двигалась по лестнице вниз.
Кто-то подошел к офицеру сзади и дотронулся до его плеча. Он радостно обернулся.
— Лена!.. Наконец-то!..
Он взял маленький чемодан, который она несла.
— Пойдем скорее, семнадцать минут осталось!
Рябина была уже совсем красная, а на лужайке около ручья две березки стояли, как две рыженькие девочки в белых перепачканных платьицах. Березы растут быстро. Пожалуй, восемь лет тому назад их не было в этом месте или они были совсем маленькие. Не было низкой рощицы между станцией и большим двухэтажным домом слева от дороги. Зато от соснового леса между этим домом и рекой остались только пни. Много новых дач, но из старых сохранились не все. Два пустых участка… Пожар, должно быть, хотя все уже заросло.
Теперь нужно свернуть направо, вдоль забора. Забор был такой же, только стал трухлявым, черным и мшистым. В местах, где он разломан, напутана проволока.