— Поднимемся на пару миль и полетим на восток.
Когда долетим до побережья, будем двигаться вдоль него на юг.
Солнце как раз всходило, и небо было прекрасно.
Множество колобошек всех цветов радуги деловито двигались вдоль изгибов искривленного пространства. Было весело и радостно лететь среди них к сияющему солнцу.
Для того чтобы лететь, я просто тянул себя вперед какой-то частью своего сознания. Это было похоже на то, как если бы во мне — от макушки до кончика большого пальца на ноге — было натянуто невидимое волокно. Напрягая те или иные части позвоночника, я мог наращивать скорость сколько угодно. Ослабив напряжение, я просто продолжал скользить в пространстве с той же скоростью, не испытывая никакого сопротивления. Кэти без труда поспевала за мной. Ее крылья не служили никакой практической цели, и она редко утруждала себя взмахами. Сначала мы гнали, но потом стабилизировались на нескольких сотнях миль в час. Я перестал тревожиться о том, что будет дальше, и наслаждался полетом.
Достигнув побережья, мы повернули направо.
Вскоре мы увидели дым и сверкание стекол большого города. Я пытался распознать башни-близнецы Центра всемирной торговли, но не мог их найти. Потом мы оказались над городом, который выглядел совсем не так, как должен был выглядеть. Манхэттен — это остров, а этот город стоял на реке, пересекавшей его.
— Где Пятая авеню и Виллидж? — осведомилась Кэти.
— Что-то здесь не так.
Мы медленно дрейфовали к высокому стеклянному зданию с несколькими недостающими окнами. Тут до меня дошло.
— Это — Бостон.
— Ничего страшного, — отозвалась Кэти. — Тут я тоже еще не бывала. Где здесь приличные магазины?
— Только не говори мне, что ты хочешь посмотреть на наряды. Если ты думаешь, что я собираюсь таскаться по десяткам…
— А тебя никто не заставляет, — перебила она. — Мы можем разделиться, а потом встретимся на верхушке этого здания.
Я заметил поблизости башню с часами. Было около девяти утра.
— Давай встретимся в полдень, — предложил я. — Все большие магазины тут рядом, а в Кембридже много такого, что тебе наверняка понравится.
Я указал ей на Массачусетский технологический институт и Гарвардский университет, и мы разделились.
Я влетел в Бостонский музей изобразительных искусств, рассчитывая полюбоваться Моне. Сначала картины выглядели не так, как надо — пятнисто. Я видел слишком много ультрафиолета. После того как я подсократил свое зрение до нормальной человеческой чувствительности, картины стали выглядеть так же красиво, как всегда, но, разглядывая их, я вдруг потерял терпение. Мне показалось напрасной тратой времени заниматься, находясь в астральном теле, обычными туристскими делами.
Мне стало любопытно, почему я не видел других призраков. Зато повсюду были колобошки. Может, это опасно — быть привидением? Я вздрогнул от страха, когда мимо меня, кивая, проплыл очередной колобошка. Я принялся носиться по залам музея в поисках какого-нибудь призрака.
Я нашел одного в зале с греческими мраморными изваяниями. Он изображал традиционную летающую простыню, и я сперва принял его за еще одного колобошку.
Но светло-зеленое свечение выдало его.
— Вверх или вниз? — спросил он, когда я приблизился. — Вверх или вниз?
— Привет, — сказал я. — Меня зовут Феликс.
— Без разницы, как тебя зовут. Вверх или вниз?
Я не совсем понял, чего он хочет, но попытался ответить:
— Ну, сначала я вернусь в центр города, а потом рассчитываю подняться в Саймион. До конца.
— На это никого не хватает. Вверх или вниз. Вверх или вниз. — Он принялся дрейфовать к выходу, но я пристроился за ним.
— А других ты много видел? — спросил я. — Других призраков — много?
— Да сотни. Тысячи. Вверх или вниз.
— Что-то заставляет их уходить? Как вышло, что ты остался?
Мы уже были на ступенях музея. Тощий студент прошел прямо сквозь меня. Старый призрак неприятно хихикнул.
— Вы все думаете, что подниметесь до конца. Но это совсем не просто. Ты пугаешься и начинаешь цепляться за это место. А потом тебя сцапают. — Он вытянул вялую руку с двумя похожими на пальцы отростками.
Знак Дурного Глаза.
— Ты хочешь сказать, что Дьявол ловит…
— Тс-с! — перебил меня старый призрак, нервно озираясь. — Серого помянешь, а серый… — Ничего не произошло, и мой собеседник снова ожил. — Я проторчал тут пятьдесят лет.
— Как тебе это удается? Ты много молишься?
— Сосунки пускай молятся, — презрительно сказало привидение. — Я не направляюсь наверх, и я не направляюсь вниз. Я веду себя тихо и скромно, и он… — снова имитация рожек, —..он не тратит время на поиски меня.