Мои мысли умчались вперед, изучая возможности.
Нику требовалось физическое подтверждение его теории.
Физическое доказательство, доступное для общего восприятия. Мне тоже нужно было доказательство. Физическое доказательство существования бесконечности.
— Ник, — спросил я, наклоняясь вперед, — насколько хорош этот твой конденсатор? В смысле, сможет он, если я накидаю в него достаточно колобошек, слепить из них кусок эфира…, или гиперматерии…, достаточно большой и плотный, чтобы его мог увидеть любой?
Ник пожал плечами:
— Не вижу, почему бы и нет. Однако для этого потребуется чертова уйма…, колобошек. И потом я не уверен, что гиперматерия будет на вид отличаться от обычного вещества.
— Еще как будет, — возбужденно воскликнул я. — Она будет состоять из алеф-одной частицы, поэтому ее можно будет нарезать на алеф-нуль кусков, достаточно больших, чтобы их можно было разглядеть. — Я вскочил на ноги. — Вот оно, Ник! Мы сделаем куб из этого вещества, и я нарежу его на бесконечно много долек. Пусть попробуют списать это на пристрастность экспериментатора!
Мы проработали до вечера. После того как я загнал в аппарат всех колобошек, сшивавшихся в лаборатории, Нику пришло в голову послать меня в подвал проверить топку котельной. Там оказалось множество довольно крупных колобошек, которых я поднял наверх сквозь этажи по одному. Когда пришло время ужинать, мы позвонили женам и договорились встретиться в местной пиццерии.
За столом говорил в основном Ник. Он расфантазировался по поводу. Нобелевской премии на нас двоих.
— Тогда-то пусть попробуют меня уволить, — злорадствовал он, заказывая еще один кувшин пива.
Эйприл и Джесси держались оживленно, счастливые, что их вывели развлечься в пятницу вечером. Они не брали всерьез оптимистические прогнозы Ника, но были рады, что мы так увлечены работой. Айрис радостно колотила кулаками по своему ломтику пиццы, время от времени покусывая корочку;
Я чувствовал себя уставшим. Несколько раз мне казалось, что я слышу голос Кэти — где-то внутри себя.
Мне стоило некоторого усилия держать свои тела вместе.
Я все время забывал, кто из сидящих за столом был мною.
Мы ели и пили около часа, потом все вместе пошли к нам послушать диски. Было еще пиво и немного травки.
Вечер закончился как-то путано. Я уснул, как только лег.
Мне приснился тот же сон, вернее, следующая его серия. На этот раз Дьявол перестал смеяться и вонзил зубы в упаковку, которую он держал. Пенопласт издал хрустящий звук, а мясо задергалось. Он спрыгнул в ту трещину в земле. Я наклонился посмотреть. И Иисус пинком отправил меня следом за ним.
Я кубарем лечу вниз мимо отвердевших воплей и хриплого света. Как-то оказалось, что я в пасти Дьявола.
Кэти тоже там, тоже падает. У нее сумасшедшая улыбка;
Она обхватывает меня ногами и летит на мне верхом, как ведьма на помеле.
Впереди показалось что-то вроде негатива пламени. В него устремляются весь жар и весь свет…, вытекая из всего и исчезая в абсолютно черном узле на брюхе Сатаны.
Я впервые припомнил, как это было — падать в Белый свет на Ничто. Но память ускользает. Из моих пальцев вырываются языки пламени, черного пламени, и мы летим по спирали вокруг сердца тьмы.
Там есть и другие. Они вывернуты наизнанку, опутаны бахромой вен и комками органов, как отвратительные новогодние елки. Кэти все еще прижимается к моей спине, и я никак не могу вывернуть шею, чтобы посмотреть на нее.
У меня все время шевелится чувство, будто здесь какой-то трюк, зрительный обман, что существует некий Четырехмерный реверс, при помощи которого я могу вернуть все на свое место — свернуть вывернутых, заставить свет вытекать, а не втекать, обратить черное в белое. Я борюсь, зная, что, если я перестану, я уже никогда не начну опять.
Я проснулся с таким ощущением, будто вовсе не спал.
Настала суббота. Эйприл и Джесси решили провести этот день вместе в походе по магазинам, а мне была отведена роль няньки при Айрис.
Когда женщины ушли. Ник зашел за мной и мы втроем отправились в лабораторию. Все здание было в нашем распоряжении. Мы положили несколько столов набок и сдвинули их вместе, соорудив таким образом манеж для Айрис. Сначала ей это дело не понравилось, но мы подбрасывали ей туда все новые и новые штуки, пока она не успокоилась. Как оказалось, ее заинтересовала коробка с медными гирьками.